Жёлтое Марокко - Бенор Гурфель

Бенор Гурфель

Жёлтое Марокко

Посвящается Жене Бомаш

Так называлась серия редких марок из великолепной коллекции мадам Гинзбург. Собственно это была коллекция г-на Гинзбурга. Но в данный момент господин Гинзбург валил лес где-то на Северном Урале и все его мечтания не распространялись дальше вечерней, чуть тёплой баланды и провального сна в холодном бараке. Он и думать забыл о своей, когда-то столь любимой и дорогой коллекции марок - предмета чёрной зависти всех филателистов города Риги.

Мадам Гинзбург вместе с семилетней Стеллой жила за околицей маленькой сибирской деревушки в недостроенной однооконной избёнке. Пробираясь затемно, утром, по хрусткому снегу в школу, Илья иногда замечал, как невысокая женская фигурка, одетая в не по росту большой малахай и нелепые блестящие ботики, неумело взмахивая топором, пыталась разрубить кривое полено.

-"Мальчик! А, мальчик!" - услышал однажды Илья, возвращаясь из школы. Он обернулся и увидел мадам Гинзбург, приветственно машущей рукой. Рядом с ней стояла замурзанная сажей Стелла, закутанная в дранную кофту и с любопытством глядела на Илью.

-"Мальчик" - услышал он молящий голос - "ты не смог бы мне помочь растопить печку? Дрова сырые, никак не загораются...и в доме холодно...мы со Стеллой пытались... и просто никак...ну никак..." - голос прервался.

Илья зашел в избу. Он с матерью тоже не жил в хоромах, но такой запущенности и бедности наблюдал не часто. Скудный свет зимнего дня еле пробивался сквозь толстую наледь окна. От заснеженных поленьев, в беспорядке наваленных около плиты, растекалась лужица. В комнате было дымно и холодно. На маленьком колченогом столике у окна стояла закопчённая кастрюля с тремя полуочищенными картофелинами и две немытые тарелки. Кровати не было. Вместо неё, в углу было положено плашмя несколько чемоданов, покрытых местным цветным одеялом. У входа, справа на деревянной подставке стояло ведро с водой, кружка и разная немытая посуда. В комнате висел запах неустроенности и тоски.

Первым делом Илья выбросил из печки сырые закопчённые поленья и захватив топор, вышел во двор. Там он, найдя берёзовое полено, налущил берёзовой коры - бересты, а полено аккуратно расщепил на тонкие лучины. Вернувшись в дом и оставив дверь полуоткрытой, он, сложив горочкой бересту и покрыв её лучинами, поджёг заправку с нескольких сторон. Пламя взялось сразу а открытая дверь только усилила тягу. Вскоре печка загудела и втянула в себя дым и холод. В комнате посветлело, наледь у окна начала таять, бледное личико Стеллы порозовело.