7 проз - Вячеслав Николаевич Курицын

Вячеслав Курицын

7 проз

СОДЕРЖАНИЕ

1986 - 1987. ИНФАНТИЛЬНАЯ ПРОЗА

· Будем классичны

· История джаза

1988 - 1989. АБСТРАКТНАЯ ПРОЗА

· Песня песен

· Возвращение на Уралмаш

1990. БИОГРАФИЧЕСКАЯ ПРОЗА

· Любовь постмодерниста

(К 100-летию со дня рождения Фридриха Орфа)

1992. ИДЕЙНАЯ ПРОЗА

· Дом Архитектора. История для кино

· Сухие грозы: зона мерцания

1996 - 1997. ЭПИСТОЛЯРНАЯ ПРОЗА

· Перевод стихотворения Мартины Хюгли

Приложения

· Андрей Тургенев. История слепоты

· Лев Толстой. Мужик и зеркало. Быль

1994 - 2000, 1998. ПЕШАЯ ПРОЗА

· ПРОГУЛКИ С КАРЛОСОМ К.

ь Смертие и бессмертие. Змейка

ь Черное и белое. Крик бабочки

ь Такса и книга. Слежка

ь Мадера и водка. Возвращение

ь Камень и камень. Ждать

ь Нос и переносица. Фотоувеличение

ь Буквы и буквы. Буквы

ь Чашка и лестница. Страх

· Без пальто. К двадцатилетию журнала "Литературное обозрение"

· 88 моих рублей и 25 тысяч чужих долларов

1999 - 2001. СКОРАЯ ПРОЗА

· MTV: покорми меня

· Sosкочившие

· Реквием

1986 - 1987

Инфантильная проза

Автор пробует перо, изрыгает романтический пафос, хвастается знакомством с умными словами типа "Гершвин" и "Бердсли" и изо всех сил старается говорить красиво.

БУДЕМ КЛАССИЧНЫ

Будем классичны. Приедем на дачу в дождь. На зеленой электричке.

С мокрой деревянной платформы, по лесенке, что ходуном, по тропинке, что меж блестящих развесистых лопухов, выйдем к низенькому штакетнику, перешагнем, чтобы не вырос больше, и окажемся в саду. Это наш сад. За корягами яблонь, там, впереди, узнаем дом. Это наш дом. Собственно, дача. Двадцать шагов, но грязи на сапоги понабираем и повозимся у крыльца, сталкивая ее в лужу занозистой щепкой. Оставим в прихожей плащ и рюкзак с вином-хлебом. Проскрипят фразу из Гершвина ступеньки, ведущие к чуланчику, где ждет, поближе к небу, одежда: черные кожаные сапожки и рубаха белая без пуговиц, с открытым воротом и манжетами на резинках.

В комнатах, ступая аккуратно, как хорошая кошка, отразимся в зеркалах, воспалим свечи, ибо свечи - это уж то, что определенно должно нынче гореть. Будем молоды.

Откроем дверь (в стекле створки мелькнет всполошная свеча), почувствуем под ладонями шершавость перил (колупнуть пластинку краски и забыть, и выронить), глянем в осенеющий сад (как вчера, как вчера, как вчера), на спуск, который, стоит верить, ведет, как когда-то, к реке. Пусть крикнет негромко какая-нибудь птица.

Наша рубаха все строже белеет на темнеющем фоне, нас начинает пробирать вечерний холод и неуютно катятся по спине последние дождинки, но мы потерпим, вытащим сигарету, тщетно попытаемся зажечь спичку на ветру, но отступим в комнаты, где и прикурим от свечи. Выкурим сигарету все же на веранде, стоически соблюдая свое бусидо, подумаем, что мог бы и войти в сад Ц. Ц., последний человек, знающий Чехова, быстро спрячемся в дом и дверь прикроем.