Несовременные записки. Том 4 - Нина Викторовна Горланова, Вячеслав Николаевич Курицын

Четвертый номер «Несовременных записок» желал быть посвященным литературному феномену «Городского сумасшедшего». Под эту марку были заказаны культурологические заметки Сергею Азаренко, а после и Александру Лобку. Вячеслав Курицын, тоже по просьбе редакции, начал писать что-то вроде мемуаров на данную тему. Претенденты на звание «городских сумасшедших» были примерно определены, их тексты получены, и оставалось разве что «сварить», а потом и сверстать номер. Короче — задача была поставлена.

Однако всё пошло наперекосяк. И не могло не пойти. Оказалось, что в чистом виде на просторах Урала никаких «городских сумасшедших» не наблюдалось. Исключением, подтверждающим, как это и положено, правило, стал разве что поэт Сандро Мокша. Справедливости ради стоит сказать и о двух-трех явно патологических субъектах, ценность литературной практики которых летела в пропасть идиотизма с такой скоростью, что впечатлительная редколлегия «НЗ» не рискнула не то что публиковать, но и даже проследить до конца этот полёт.

Таким образом (или каким-то иным — неважно), мы имели к моменту вёрстки журнала не реализацию первоначального замысла, а разрушение последнего. И нам пришлось довольствоваться тем, чем нам пришлось довольствоваться.

Издательская кухня происшедшего такова:

— вначале Сергей Азаренко «высосал из пальца» свой опус, полторы мысли которого, впрочем, читателю не повредят;

— потом Александр Лобок, одурев от более чем минимального срока исполнения, шлёт по E-mail свою статью, и последняя, надеемся, что-нибудь да скажет, кроме того, что её автор, действительно, написал философский бестселлер «Антропология мифа»;

— Курицын-трудяга всё сделал, как всегда, вовремя и качественно, но вот только на свой манер, за что мы ему благодарны больше, чем обескуражены;

— оставалось выбрать персоналии. Богомолова и Верникова само собой ввёл под уздцы контекст материала Курицына, Мокша и Горланова безвозмездно нарисовались из воздуха и если первый потому, что «там и стоял», то вторая — потому что всегда своими чемоданами с рукописями и непрекращающимися сводками личного «информбюро» растолкает-замордует любого, оказавшегося на путях НГ-локомотива.

Ещё несколько слов. Отмороженный темперамент прозы Константина Богомолова очень привлекателен, во всяком случае для нас. Более того: редакция испытывает просто сексуальное чувство к рассказу «Римейк Линча». Нужно ли что-нибудь ещё добавлять к уже написанной фразе?