Зеркало Сен-Жермена - Борис Акунин

Святочная история в двух действиях

Посвящается Ю. М.

Действующие лица:

Константин Львович Томский, управляющий кредитно-ссудным товариществом «Добрый самарянин»

Вован, генеральный президент инвестиционно-маркетингового холдинга «Конкретика»

Зизи, жена Томского

Клавка, секретарша Вована

Вениамин Анатольевич Солодовников, председатель совета пайщиков «Доброго самарянина»

Колян, первый вице-президент «Конкретики»

Птеродактор

Пыпа, председатель правления банка «Евросервис»

Буревестник

Хранитель Музея

Господин в парике

Телохранители, мастеровые, грузчики, слуги

Сцена разделена на две части. Две комнаты, очень похожие одна на другую с лепниной и барельефами. Собственно, это одна и та же комната старинного особняка, разделенная одним столетием.

Слева — интерьер 1900 года: письменный стол с креслом, секретер. В углу напольные часы XVIII века. На стене картина в золотой раме: некий господин с весьма примечательным лицом, в пудреном парике и с орденом Золотого Руна на шее. В окне, расположенном напротив зала, чернота там зима, ночь.

Справа современная комната: голые стены, никакой мебели, на полу валяются листки бумаги. На стене покосившийся портрет Ахматовой. В окне сияет подсвеченный сталинский небоскреб. Мигают электронные часы.

На перегородке, разделяющей сцену, боком к зрителю, видна профилем пышная бронзовая рама зеркала, вернее, двух зеркал, висящих на одном и том месте, но по разные стороны перегородки.

Действие происходит попеременно то в левой, то в правой половинах сцены, которые, соответственно, освещаются или затемняются.

(1900 год, т. е. комната слева)

Доносятся звуки романса «Ямщик, не гони лошадей», сопровождаемые граммофонным поскрипыванием. Потом, придушенным фоном, «Вечерний звон». На письменном столе бутылка шампанского и бокал. Томский (щеголь с подкрученными усами а-ля Бисмарк, с набриллиантиненным пробором посреди головы) и Солодовников (пухлый господин купеческой наружности, с бородой веником) стоят перед письменным столом.

Солодовников: Да-с, Константин Львович! А вы думали, Солодовников шутит? Нет, время шутки шутить кончилось. И если я в канун Нового года (тычет пальцем на часы, стрелки которых недалеки от полуночи), да не какого-нибудь, а особенного, 1901-го, вместо того чтоб пребывать в кругу любящего семейства, нахожусь здесь, на то имеется одна-единственная причина. Чаша моего терпения переполнилась, я жажду отмщения. Вы растратили из кассы «Самарянина» сто тысяч. Сто тысяч! Вот постановление об аресте вашего имущества! (