«Мы пойдем впереди с красными флагами...» - Петр Николаевич Краснов

Въ домѣ генерала Наумова неспокойно. Старый генералъ ходитъ взадъ и впередъ большими твердыми шагами по обширному кабинету и «бурчитъ» недовольно подъ носъ. Генеральша моложавая женщина съ серебристо-сѣдыми волосами, не покидаетъ своей кушетки, дочери Нелли и Долли, дѣвочки 12 и 14 лѣтъ, притихли. Сегодня Вовикъ заявилъ отцу, что онъ бросаетъ училище Правовѣдѣнiя и идетъ вмѣстѣ съ шестью товарищами на ускоренные курсы Пажеского корпуса.

Вовику всего 17 лѣтъ. Онъ еще не военнообязанный. Тамъ, можетъ-быть, пока онъ подросъ бы, кончилась бы и эта война. Тогда, куда угодно…

Въ душѣ Наумова разладъ. Любовь къ сыну, здоровый эгоизмъ отца борется съ чувствомъ патрiотизма. Еще вчера, в обществѣ другихъ генераловъ и сановниковъ, генералъ громилъ «оставшихся въ тылу», призывалъ к патрiотизму, говорилъ, что всѣ, всѣ до одного, должны взять винтовку и идти защищать родину. Самъ въ большой залѣ клуба вспоминалъ ружейные прiемы и кричалъ команды до тѣхъ поръ, пока удушье не захватило его и онъ не закашлялся. Да, то для другихъ… Пожалуй, онъ самъ бы пошелъ, если бы здоровье ему позволило, но Вовикъ!!..

Вовикъ, красавецъ-юноша, стройный, пылкiй, мужественный. Аполлонъ въ доспѣхахъ Гермеса. Онъ не можетъ оставаться равнодушнымъ зрителемъ, когда всѣ идутъ на войну.

— Ты понимаешь, папа, и ты, милая мама, поймешь, — говорилъ онъ вчера, и его голосъ ломался, а на лицо безъ признака усовъ и бороды то набѣгалъ пурпуръ волненiя, то сбѣгалъ, — идутъ всѣ русскiе люди. Князь Гагаринъ записался первымъ, потомъ Селивановъ, потомъ я…

— Эхъ, поторопился…

Папа, но пойми же, родинѣ нужны офицеры. Мы молоды, сильны, хорошiе гимнасты, намъ легко дается военная наука, и мы принесемъ пользу родинѣ.

— Ты бы о матери подумалъ, — тихо шепчетъ генеральша, и слезы текутъ изъ ея глазъ.

И въ ней ужасный разладъ… она такъ понимаетъ сына, такъ восхищается его порывомъ, такъ горячо любитъ и уважаетъ его за это… Да, уважаетъ маленькаго Вовика, того самаго Вовика, который такъ еще недавно совершенно безпомощный спалъ въ колыбелькѣ, котораго она крестила на ночь… И вотъ въ Вовикѣ проснулся рыцарь и герой.

— Ты, мама, сама не то думаешь, что говоришь…

И онъ цѣлуетъ мать.

— Вѣдь еще вчера ты, мама, говорила, что стыдно сидѣть въ тылу теперь, помнишь, вернувшись изъ театра, ты разсказывала, какое тяжелое впечатлѣнiе произвела на тебя масса мужской молодежы, переполнявшей театръ… Ты вѣдь, милая мама, горячая патрiотка, я знаю, ты все готова отдать, чтобы только Россiя побѣдила…