Как это было - Юлиан Семенов

Когда Гай Марций был признан врагом нации, когда он был обвинен в том, что рвался к личной тирании, Сенат по настоянию трибунов принял решение, по которому тот изгонялся из Рима навечно. Марций ушел из города пешком, под вечер, когда на улицах было людно. Он шел неспешно, чуть раскачиваясь, словно после хорошего обеда. Тога на нем была простая, повязанная куском корабельного каната, видимо в память о его морских победах над противниками Рима. Никто не улюлюкал вслед врагу нации, но никто и не плакал, глядя на него. Он шел один и смотрел сквозь лица своих сограждан, и на губах его замерла презрительная усмешка.

Он шел к вождю племени вольсков — к Туллу. Вольски знали Гая — он побеждал их, они трепетали при его имени. Марций пришел к Туллу и сказал:

— Я — Гай Марций, который изгнан Римом, я пришел к тебе.

Вождь вольсков сделал Гая Марция вторым главнокомандующим — первым оставался он сам. И Гай Марций повел вольсков на Рим: человек рожден мстительным.

Рим был окружен войсками вольсков, которыми командовал Марций. В городе началась паника, сменившаяся отчаянием, когда римляне поняли, что спасения нет. В храмах не осталось молящихся потому, что люди поняли бесполезность слов, обращенных к богам, если Гай Марций — великий воин эпохи — стоит возле ворот. Сенаторы перестали пить потому, что даже хмель не брал их: чем больше они пили, собравшись отдельными компаниями, тем больше трезвели. Чернь радовалась тому, что паниковали сенаторы и рыдали их матроны, и ждала перемен с равнодушием, ибо печалится в жизни тот, кому есть что терять.

Но вдруг все переменилось: неожиданно Гай Марций увел войска вольсков. История гласит, что несколько римлянок пришли к Марцию, а впереди всех шла его мать Волумния.

— Сын мой, — сказала Волумния сурово (во всяком случае, так утверждает официальная версия), — сын мой, если бы я не проронила ни одного слова, то по моему жалкому виду ты можешь судить, на какую замкнутость обрекло нас твое изгнание. Невозможно разом просить у богов и победы для отечества, и для тебя спасения. Нам предстоит потерять либо отечество, либо тебя. Но я не стану ждать, какой из этих двух жребиев сужден мне войной; знай и будь готов к тому, что ты сможешь вступить в бой с отечеством не прежде, нежели переступишь через труп матери. Да не доживу я до того дня, когда мой сын будет справлять победу над моими согражданами!

История гласит далее, что Гай Марций якобы воскликнул: