Скорцени - лицом к лицу - Юлиан Семенов

До того момента, пока я не пришел в назначенное место и не спросил «чико» – мальчугана, работающего полушвейцаром-полупосыльным, – «здесь ли длинный», и мальчуган ответил мне, что сеньор «длинный» поднялся на лифте «арриба» «вверх», – я не очень-то верил, что встреча состоится.

На всякий случай я опоздал на три минуты: я помню, как Черчилль описывал свое нежелание подниматься навстречу входящему русскому премьеру и как тот – тем не менее – каждый раз вынуждал его к этому.

В огромном пустом зале, на последнем этаже нового дома, сидели четыре человека: три мужчины и женщина. Я сразу узнал «длинного». Я шел через зал, буравил его лицо взглядом, который – казалось мне – должен быть гипнотическим, и видел глаза, зелено-голубые, чуть навыкате (не очень-то загипнотизируешь!), и шрам на лице, и громадные руки, лежавшие на коленях, и за мгновение перед тем, как человек начал подниматься, я почувствовал это, и он поднялся во весь свой громадный рост:

– Скорцени.

– Семенов.

– Моя жена, миссис Скорцени.

– Хау до ю ду?

– Хау ар ю?

– Миссис Скорцени из семьи доктора Ялмара Шахта, – пояснил «любимчик фюрера», штандартенфюрер и командир дивизии СС.

(Ялмар Шахт – рейхсминистр финансов Гитлера. Он дал нацистам экономическое могущество. «Осужденный к восьми годам тюрьмы, он вышел из камеры семидесятишестилетним. „У меня в кармане было две марки, – вспоминал Шахт. – Назавтра я стал директором банка“.)

– Что будете пить?

– То же, что и вы.

– Я пью «хинебра кон тоник» – джин с тоником, мой дорогой друг.

(Мы встретились в семь вечера, а расстались в три часа утра. Скорцени больше ни разу не произнес моего имени. Я стал его «дорогим другом». Безыменным «дорогим другом». Стародавние уроки конспирации? Стародавние ли?)

Два моих испанских знакомца, взявших на себя функцию гарантов нашей встречи, побыли те обязательные десять минут, которые приняты среди воспитанных людей. Поняв, что разговор состоится, они откланялись, пожелав нам хорошо провести время.

– Что вас будет интересовать, мой дорогой друг? – спросил Скорцени.

– Многое.

– Меня тоже будет кое-что интересовать. Меня особенно интересуют имена тех генералов в генеральном штабе вермахта, которые привели Германию к катастрофе. Кто-то из десяти самых близких к фюреру людей передавал в Берн по радио, вашему Шандору Радо – через Реслера – самые секретные данные. Кто эти люди? Почему вы ни разу не писали о них?

Когда я был в Будапеште, в гостях у товарища Шандора Радо, профессора географии, выдающегося ученого-картографа, трудно было представить, что этот маленький, громадноглазый, остроумный, добро