Телега времени - Игорь Давыдович Фарбаржевич

Игорь ФАРБАРЖЕВИЧ

ТЕЛЕГА ВРЕМЕНИ

(экранизация одноименной повести)

ПАНОРАМА ГОРОДА ЗУЕВА. ЗИМА.

Над крышами провинциального городка жарко дымились трубы.

ГОЛОС ДИКТОРА. Город Зуев был городом необыкновенным во всех отношениях: то вдруг ни с того-ни с сего выглянет в полночь солнце, то свалится на голову какой-нибудь инопланетянин, а то однажды весь город - со всеми жителями и всякой живностью - невесть как был перенесен по воздуху в Соединенные Штаты, на правах пятьдесят первого штата. Правда, только на один день. Пока американцы и зуевчане протирали глаза (не зная - радоваться этому событию или печалиться), город Зуев вновь возвратился на свою родную Русскую возвышенность.

30 августа, в 17 часов 07 минут, в городе вновь случилось неприятное событие: в один миг жаркое небо заволокло тучами, поднялся холодный ветер, на землю повалили мокрые хлопья снега. Следом ударил мороз, и не прошло четверти часа, как даже речка окоченела.

Однако зуевчане давно привыкли к чудачествам своего города, поэтому внезапно нагрянувшая зима их не застала врасплох: и часу не прошло, как Некоторые горожане стали готовиться к встрече Нового года.

По заснеженным улицам спешили горожане, неся домой елки. Кто-то уже успел надраться и молодецки распевал во весь голос.

Стоял себе Зуев в стороне от больших дорог, от вражьих нашествий, от засилья цивилизаций, и жил своей удивительной и только ему понятной жизнью.

Камера панорамой пролетела над городом, над Кремлем, над речкой Клизьмой, и очутилась в слободе - во дворе небольшого частного дома.

Откуда взялась эта удивительность не знал никто: ни городской Голова, ни учитель географии одной-единственной на весь город школы, ни даже Рубакин - зуевский "Кулибин" - человек одинокий, очень самостоятельный и умный до невозможного.

На воротах дома Рубакина висела фанерная табличка с объявлением: "Принимаю заказы на ремонт всего и всякого".

Камера "скользнула" во двор и подобралась к дому. В освещенном окне мы увидели мужчину огромного роста, с черной бородой, лет сорока пяти. Он что-то паял на рабочем столе.

Человек он был некрупный, голова - хоть и кудлатая, но уже седая, а борода небольшая, однако черная. И глаза были черные, зато с золотой искрой.

Появился Федор Филиппович в Зуеве совсем недавно, а казалось, что давно. За его золотые руки прозвали Рубакина за глаза "Кулибиным", а в глаза говорили: Филиппыч. Если требовалось, к примеру, переделать черно-белый телевизор на цветной, - ясное дело: бежали к Рубакину. А если велосипедный звонок не тренькал или компьютер барахлил - тем более: к нему. Жил Филиппыч замкнуто, друзей не имел, в гости не ходил. Сам к другим не лез и в свою в душу не пускал. Оттого никто не знал кто он и откуда. То ли - из самых вольных цыган, то ли - из самых твердых мезенских староверов, то ли из самых древних евреев. Впрочем, кому какое дело!