Железный клюв - Сергей Алексеевич Булыга

Медведь, не шевелясь, лежал в густых кустах и ждал, когда стемнеет. Эх, думал он, зря он пожадничал: три домика свернул, позавтракал – и нужно было сразу уходить! А он увлекся и четвертый разорил, а после еще пятый, и замешкался. И вот теперь беда, и не простая, а смертельная! А если бы не жадничал, если бы всё делал вовремя, по холодку да затемно, так бы теперь давно уже сидел в родной берлоге и мед переваривал. А так время упущено! Теперь, когда кругом светлым-светло, ты только попробуй высунься, так этот изверг тебя сразу же… Ох, маета, вздохнул медведь, ох, горе-то какое! Только чего вздыхать, если сам во всем виноват?! Теперь сам и расхлебывай – лежи весь день в этих кустах пень пнем и колода колодой, жарься, трясись от страха и гадай, дотянешь живым до темна или нет. И, смотри, не шуми!

Вот медведь и не шумел. Тихо лежал, как мышь. В лесу тоже было тихо – так, как будто в нем никто не жил. Да, впрочем, так оно и было – всё зверье уже давно из него поразбежалось кто куда. Счастливые, думал медведь, и он бы тоже давно разбежался, с превеликой радостью! Но он ведь как-никак хозяин леса, и, значит, должен торчать здесь до последнего. То есть покуда смерть за ним не явится. А смерть в этом лесу, она ух страшная, ух злобная, ух…

Нет-нет-нет, спохватился медведь, все будет хорошо, зря он так волнуется. Это всё от жары. Макушку напекло, вот дуры-мысли и полезли. Но это ничего, притерпится, скоро само собой пройдет, отпустит.

Как вдруг…

Шшрухх-шшрухх, – раздалось где-то вдалеке. Медведь, только заслышав этот звук, сразу зажмурился и вжался в мох – изо всех сил! – и еще раз прислушался. Шшрухх-шшрухх, шшрухх-шшрухх – все громче становился этот странный… а если правду говорить, то просто зловещий звук! Медведь тоскливо заскрипел зубами и подумал: зря он пожадничал, трех ульев за глаза хватило бы, и был бы жив…

– Кь-ия! Кь-ия! – послышался чей-то гнусавый и протяжный крик.

И снова это жуткое – шшрухх-шшрухх!

Медведь вскочил… но тут же снова кинулся на землю. Нет-нет, подумал он, теперь уже нигде не схорониться, теперь только лежать и ждать, ждать и лежать – авось, минует…

Шшрухх-шшрухх! Шшрухх-шшрухх! – это уже почти над самой головой. Медведь сглотнул слюну, хотел было подумать, да не думалось. А сверху все страшней: шшрухх-шшрухх!..

А потом вдруг наступила тишина – гнетущая, зловещая. Потом… Скрр! Рр! О, это еще что? Медведь опасливо открыл глаза. Вот это что: неподалеку от него на старую осину садилась огромная – с корову, может, даже с две, – вот какая огромная птица! Вся из себя такая серая, и только на голове перья красные. Как будто в красной шапке. Как палач! А клюв какой – прямо коса! Железная! Ох, страхота! А сколько в ней весу! Вон, аж осина заскрипела, затрещала! Ну так взяла и подломилась бы, вот бы потешила! Подумав так, медведь аж облизнулся…