Древняя кровь - Роджер Желязны

Я припал к земле за углом провалившегося сарая за разрушенной церковью. Сырость просачивалась сквозь джинсы, но я знал, что мое ожидание должно скоро окончиться. Несколько полос тумана живописно стелились над промокшей землей, слегка колеблясь под предутренним ветром. Погода для Голливуда…

Я бросил взгляд на светлеющее небо, точно определяя направление их прибытия. Не прошло и минуты, как я увидел их, колышущихся по пути назад — большое темное и поменьше бледное, существа. Как можно было догадаться, они проникли в церковь через отверстие, где часть крыши провалилась несколько лет назад. Я подавил зевок, когда посмотрел на часы. Пятьдесят минут от этого момента до тех пор, пока солнце встанет на востоке. За это время они должны улечься и заснуть. Может быть, чуть быстрее, но дадим им немного времени. Некуда спешить.

Я потянулся и захрустел суставами. Я с большим удовольствием был бы сейчас дома в постели. Ночи предназначены для сна, а не для того, чтобы играть роль няньки для парочки глупых вампиров.

Да, Виржиния, это действительно вампиры. Хотя нечему удивляться. Странно, что вы не встречали ни одного. Сейчас их не так уж много вокруг. Фактически, они чертовски близки к вымирающему виду, — что и понятно, если принять во внимание тот уровень интеллекта, с которым я сталкивался среди них.

Возьмем, например, этого парня, Бродски. Он живет, простите, пребывает, рядом с городом, в котором живут несколько тысяч людей. Он мог бы посещать различных людей каждую ночь без опасения повториться, оставляя своим поставщикам продовольствия (я понимаю, что таково название их сейчас) немногим большее, чем слабую боль в горле, приступ временной анемии и парочку вскоре забываемых царапин на шее.

Но нет. Он испытывает симпатию к местной красотке — некоей Элайне Вильсон, экс-мажоретке. Приходит к ней много раз. Вскоре она впадает в привычную кому и превращается в вампира. Хорошо, я знаю, что я говорил, будто вокруг не так много вампиров, но лично я чувствую, что в мире их могло бы быть гораздо больше. Но с Бродски это не популяционный пресс, а только глупость и жадность. Никакой тонкости, никакого планирования. Одобряя прибавление новых членов к неумирающим, я опасаюсь его беспечности в проведении такой серьезной акции. Он оставляет след, который кто-нибудь может обнаружить; он также ухитряется сделать так много традиционных знаков и оставить так много примет, что даже в наше время разумный человек мог бы догадаться, что к чему.