Красный стакан - Дмитрий Львович Быков

— Убьёт он тебя, — сказала Маруся, нервно смеясь. Она нервничала весь день, ещё в электричке, которая так медленно ползла по жаре, и теперь, в кафе «Север» на улице Горького, ей тоже было неспокойно. А с чего, казалось бы? Она ничего такого не делала. Ужас как ей надоело быть виноватой. Аркадий умел так молчать, исподлобья на неё взглядывая, так перетаскивать Светлану на свою сторону, так переходить с ней на «мы»: «Что ж, Светлана, не нужны мы ей больше, пойдём мяч гонять», — что как-то она и в самом деле привыкла, будто всегда ему должна, а ведь что такого? Что она делает сейчас неправильно? И ужасно было это чувство, что он наблюдает, хотя до такого он никогда бы не дошёл. Сказал же он ей когда-то: я, Маруся, конник, а не шпион, я и разведку-то не любил никогда.

— Ну, — сказал Михаил, — это ещё кто кого убьёт.

Он при этом засопел совершенно по-мальчишечьи, и Маруся ещё раз подумала, что, конечно, Аркадий бы его сшиб с ног, если бы захотел, а может, просто так посмотрел бы, что и драки никакой не надо. Он это умел. Аркадий казался иногда старше своих тридцати двух, а Михаилу было двадцать семь, несмотря на всю его суровость. Маруся всё время чувствовала себя старшей, а ей это не нравилось. С Аркадием в последнее время было совсем плохо. Участились припадки, которые почти пропадали, когда он писал, но писать он больше не мог. Всё чаще он часами сидел за столом, глядя в стену, грыз вставочку, потом решительно бросал её и шёл запускать со Светланой змея на пустырь или принимался вдруг учить её боксировать. Это занятия совсем не для девочки, он и хотел мальчика, но потом вдруг смирился — подумаешь, девочка, даже хорошо, мальчиков хороших много, а девочек таких, как моя Маруся, почти нет. И стал растить из неё мальчишку: восхищался, когда она дралась, пел военные песни — большей частью, кажется, своего сочинения, — таскал в дальние пешие походы по окраинам. Всё это не нравилось Марусе, и много ещё чего ей не нравилось.

— Но ты себе много чего не думай, — сказала Маруся. — Мы погулять пошли. А так ничего.

— У нас знаешь как учат? — сказал лётчик, наклоняясь к ней очень доверительно. — Меня товарищ Водопьянов готовит. Личный инструктор мой. Так вот, он когда на Байкале разбился, то понял: неприятности надо преодолевать по мере поступления. Помню, говорит, полз в снегу — и думал: чего там будет, ещё поглядим. А пока — по мере поступления. Вот и я так думаю, да?

— Умный какой, — сказала Маруся и опять нервно засмеялась. Не надо было падать на Байкале и вообще называться героем Водопьяновым, чтобы понять такую простую вещь.