Признание разведчика - Александр Семенович Феклисов

К этой книге я шел долгие годы… Профессия разведчика по природе скрытна, молчалива. Большинство из нас уходит из жизни, навсегда унося с собой свои нерассказанные истории, оставляя историкам широкое поле для исследований, а романистам — простор для легенд и вымыслов.

Жизнь распорядилась таким образом, что за тридцать пять лет службы в разведке мне довелось трижды быть участником событий, не побоюсь этого слова, исторического значения: это мои встречи с радиоинженером Юлиусом Розенбергом, знаменитым ученым-атомщиком Клаусом Фуксом и известным американским журналистом Джоном Скали.

Самым трудным для меня было написать главы книги о моей первой разведывательной миссии и особенно о работе с Юлиусом Розенбергом.

Одиннадцатого июля 1995 г. директор Центрального разведывательного управления США Д. Дейч обнародовал, что в 1960–1970 гг. Агентству национальной безопасности США удалось частично расшифровать некоторые секретные телеграммы нью-йоркской резидентуры разведки КГБ, относящиеся к 1943-45 гг., из которых видно, что Ю. Розенберг был советским агентом. В одной из телеграмм упоминалась моя фамилия как сотрудникам разведки КГБ, работавшего с источниками по радиоэлектронике.

В последние годы ко мне обращались и русские, и американские корреспонденты с просьбой рассказать о работе с Юлиусом Розенбергом в военные годы, но, связанный позицией руководства внешней разведки, я вынужден был отвечать отказом. В начале 1993 г. мой лучший друг и соратник Анатолий Яцков несколько раз говорил мне: «Саня, у меня к тебе последняя убедительная просьба: напиши правду о Юлиусе Розенберге. Я не успел этого сделать, поэтому сделай это ты».

Выполнить просьбу Яцкова оказалось нелегко. Я начал с написания рапорта тогдашнему директору службы внешней разведки Евгению Примакову, в котором мотивировал необходимость положить конец нашему молчанию и выступить в защиту Розенберга. Двадцать седьмого января 1994 г. Примаков принял меня. Прочитав мой рапорт, он сказал: «Я все же думаю, что нецелесообразно официально признавать, что Юлиус Розенберг был нашим агентом. Но если Вы настаиваете на своем предложении, мы внимательно рассмотрим его на директорате службы». Я просил это сделать. Через полтора месяца мне сообщили, что моя просьба директоратом была отклонена.

Через некоторое время я написал второй рапорт, приведя в нем дополнительные аргументы в пользу обнародования дела Розенбергов о необходимости выступления в их защиту. В заключение я попросил сообщить мне о решении директората в письменной форме.