Герои академии Даркстоу - Анастасия Павловна Медведева

Глядя на своё родовое гнездо, я никак не могла избавиться от ощущения, что я никогда отсюда не уезжала. Всё было настолько знакомо, что у меня потихоньку начинал дергаться глаз: старый садовник, поливающий пару унылых кустиков; нерасторопная повариха, вышедшая встретить свою старую-новую хозяйку в засаленном фартуке; торопыга служанка, рассекающая территорию особняка в поисках чего-то в очередной раз забытого, и резко останавливающаяся от подзатыльника дворецкого… и старый дворецкий, по счастливой случайности избежавший участи убийцы хозяина дома (почему-то я была уверена, что мать спровоцировала на преступное деяние именно его… видать пожалела — в силу возраста… и наняла для грязного дела кого-то со стороны, поскольку все старые слуги были на месте. Что ж, хоть за это спасибо).

Жить в особняке, зная, что мать провоцировала старую прислугу на убийство моего отца…

Да, это было бы трудно.

— Леди Кайрит…

Поворачиваю голову и смотрю на Реса. Мы приехали пять минут назад, а я так и не ступила на землю, глядя на свой дом из окна экипажа.

Выходить не хотелось совсем. Хотелось проехать мимо этого особняка и сделать вид, что он не мой.

И всё же…

Киваю темноволосому, позволяя ему помочь мне выбраться из моего временного укрытия, и иду вперёд уверенным шагом (точнее, я очень надеюсь, что со стороны это выглядит именно так).

— Молодая госпожа, — расплывается в улыбке старая толстая повариха, глядя на меня с теплом в глазах.

— Здравствуй, Берта, — киваю, останавливаясь перед слугами, вышедшими мне навстречу, — Дони, — киваю торопыге служанке, в данный момент переводящей взгляд с меня на Реса, примерно со скоростью света, — старик Дживз, — киваю и седому дворецкому со смешными бакенбардами, которого мы почему-то всегда звали стариком и по фамилии… Оглядываюсь на садовника… Подз был в своём репертуаре — он поливал два хилых кустика, напевая про себя какую-то очередную никому неизвестную песню из своей буйной молодости, и даже не думал отрываться от этого занятия; лишь приподнял свою старую шляпу, когда встретился взглядом со мной, — Где экономка? — хмурюсь, пытаясь найти глазами сухонькую старушку в идеально выглаженном платье и всегда — безупречно белом фартуке.

— Она умерла пару лет назад, госпожа, — затараторила Дони, — теперь её обязанности лежат на мне.

Моя бровь мгновенно взлетает наверх.

— Ты и горничная, и экономка? — спрашиваю у этой пухленькой милашки, что была старше меня всего лет на шесть.