История последнего землянина - Роберт Франклин Янг

Перевод Сергей Гонтарев

Я последний землянин.

Я хожу в бары якобы выпить, а на самом деле — понаблюдать за окружающими. Они не совсем люди, хотя у некоторых сохранились остатки их человеческого естества — в степени, прямо пропорциональной наполненности бокалов. Мой бокал полон. Я единственный человек. Последний землянин.

Я прихожу в бар ранним вечером, потягиваю коктейли и прислушиваюсь к своим мыслям. Бар, куда я люблю ходить, называется «Огонек свечи». Там по всем стенам — подсвечники с розовыми стеклянными абажурами. Помещение совершенно квадратное, для наблюдателя это идеальный вариант. Субботними вечерами я сижу в этом баре и слежу за окружающими.

Сегодня как раз суббота, и я вхожу в бар. Мысленно представляю, как я выгляжу со стороны. Высокий мужчина с по-военному прямой выправкой. Время меня пощадило — ни лицо, ни фигура не выдают моего возраста. Я не бросаюсь в глаза, но и не сливаюсь с толпой. Так и должно быть: из серой мышки — неважный наблюдатель. На мне темно-синий пиджак и чуть более светлые слаксы. Поскольку на улице холодно (март месяц), на шее повязан коричневый шарф. Цвета одежды неброские, но и не блеклые. Серость предпочитает тот, кто хочет казаться невидимкой. Я не хочу, даже если иду в компанию врагов.

Еще рано, и бар заполнен наполовину. Музыканты уже собрались, но пока не играют. У барной стойки полно свободных мест. Выбираю стул рядом с девушками — их двое, и они, очевидно, вместе. Я выбираю это место не потому, что девушки без кавалеров и я намерен приударить за ними. Просто с этой точки хорошо просматривается помещение.

У одного из барменов — их трое — я заказываю «Отвертку», прикуриваю сигарету и приступаю к наблюдению.

Я последний землянин.

В самом конце Великой войны, когда произошло вторжение из космоса, я служил на далеком арктическом острове — обслуживал радиостанцию. Кроме меня там никого не было. Инопланетяне спустились со своих орбитальных звездолетов и внедрились в сознание людей. Моя оторванность от цивилизации позволила мне избежать всеобщей участи. Возможно, были и другие причины моего спасения, но это лишь догадки.

Вторжение происходило тихо и незаметно. Вернувшись на базу, я не заметил ничего, никаких изменений ни в военнослужащих, ни в жителях материкового города, возле которого база располагалась. Изменения проявились позже.

Когда война завершилась — не знаю, укоротили ее инопланетяне или затянули, — я демобилизовался и вернулся домой. Тогда-то мне и бросились в глаза перемены в людях, в первую очередь, в моих близких. Главным образом это касалось их сексуального поведения, но не только. Помнится, я списал это на войну. Да, война меняет людей и, как правило, не в лучшую сторону. Поэтому я еще долго не подозревал о присутствии инопланетян. Как, слава Богу, и они не подозревали о моей истинной природе.