Дом - Олег Сергеевич Корабельников

Когда они поженились, то можно было бы жить у родителей Светы, но они оба предпочли снять старый дом на окраине города, до того ветхий, что казалось построен он в незапамятные времена. На самом деле дому было не больше полусотни лет, но постоянные ветра, близость реки и оползни состарили его, как старят человека житейские невзгоды.

Дом был как дом, с красной кирпичной трубой, обломанными наличниками, с окнами, заколоченными досками. Люди, жившие в нем, оставили свои следы, и по ним можно было прочесть очень многое. Кто-то выбирал место, именно это, а не другое, кто-то рубил сруб — вот следы от топора, неизгладимые временем, а вот резные наличники, любовно сработанные рукой мастера. На косяке двери зарубки, одна выше другой, это подрастали дети. Вот собака царапала крыльцо, и конура ее еще цела, и проволока для цепи, натянутая через двор.

В комнате на стенах — светлые пятна от фотографий и ковриков, поржавевшие гвозди, вбитые, казалось бы, в беспорядке, но когда-то каждый был на своем, необходимом месте, и на него вешали одежду, или полку с посудой, или занавески.

Люди годами обживали дом, и он сживался с ними, они привыкали друг к другу, притирались, и люди уже хорошо знали, что, скажем, вторая ступенька на крыльце поскрипывает, а входя в сени, нужно наклоняться, чтобы не задеть о косяк, и делали это спокойно и привычно. И дом, должно быть, тоже зависел от жильцов, ведь они заботились о нем, белили стены, конопатили щели и не хотели, чтобы он умирал преждевременно. Он был их жилищем, неотъемлемой частью их самих, свидетелем их горя и радости, рождений и смертей, и вот они уехали обживать новый дом, а этот остался один, доживать свой век, уже почти мертвый без Населявших его людей…

Они вошли в него, половицы, стертые и некрашеные, скрипели под ногами, кое-где прогрызли мыши, штукатурка осыпалась, обнажив крестообразный рельеф дранки, потолок отсырел и протекал, а печка и вообще была разрушенной. Они остановились на пороге и долго стояли так, обнявшись.

— Вот мы и дома, — сказал Сергей. — С новосельем.

В первые дни они спали на раскладушке, подальше от окна. По ночам, прислушиваясь к вздохам, скрипам и шорохам старого дома, они наделяли его душой, шепотом придумывали ему биографию и переводили жалобы его на человеческий язык. Они привыкли к дому, к его неуюту, к чужим запахам, к половицам, истертым чужими ногами, к виду из окна, который ушедшие люди считали родным и привычным, и ждали только, чтобы и дом привык к ним, и стал считать их своими.