Заводная ракета - Грег Иган

Когда Ялде было почти три года, ей поручили отнести своего дедушку в лес, чтобы помочь ему справиться с болезнью.

Слабость и апатия не отпускали Дарио вот уже несколько дней, и он даже отказывался покидать клумбу, в которой спала его семья. Ялде уже доводилось видеть его в таком состоянии, но еще никогда оно не длилось так долго. Ее отец известил поселок, и когда доктор Ливия посетила ферму, чтобы осмотреть Дарио, Ялда вместе со своей двоюродной сестрой Клавдией и двоюродным братом Клавдио осталась рядом, чтобы понаблюдать.

Как следует потыкав и помяв старика при помощи такого количества рук, которым большинство людей не успевало воспользоваться даже в течение дня, доктор Ливия объявила диагноз: «У вас серьезный дефицит света. Местные зерновые культуры практически одноцветные; вашему организму требуется освещение в более широком спектре».

«А о солнечном свете когда-нибудь слышали?» — язвительно спросил Дарио.

«В солнечном свете слишком много голубого», — парировала доктор Ливия, — «он слишком быстрый, чтобы тело смогло его усвоить. А свет, который дают поля, слишком красный и медлительный. Вам не хватает цветов из середины спектра; человеку в вашем возрасте нужна умбра, гуммигут, шафран, золотарник, нефрит и изумрудная зелень».

«Все эти оттенки у нас есть! Вы где-нибудь видели такие превосходные образцы?» Дарио, привыкший втягивать конечности во время отдыха, выпятил посреди груди один палец и указал на окружавший их сад. Ялда, в обязанности которой входил уход за клумбой, почувствовала прилив гордости, пусть даже цветы, которые он нахваливал, в течение дня были закрыта, а их светящиеся лепестки — свернуты и неактивны.

«Эти растения служат только для украшения», — снисходительно заметила доктор Ливия. — «Вам требуется полный спектр естественного света с гораздо большей интенсивностью. Вам нужно провести четыре-пять ночей в лесу».

Когда доктор ушла, отец Ялды, Вито, и ее дядя, Джусто, обсудили этот вопрос с дедушкой.

«По мне так это какое-то шарлатанство», — заявил Дарио, устраиваясь поглубже в своей земляной ложбинке. «„Умбра и гуммигут!“ Я прожил две дюжины и семь лет, и мне вполне хватало света от Солнца, пшеницы и кое-каких декоративных растений. Нет ничего здоровее, чем жизнь на ферме».

«У всех тело меняется со временем», — осторожно заметил Вито. — «Ты же не просто так стал уставать».

«А годы тяжелой работы?» — подсказал Дарио. — «Или я, по-твоему, не заслужил отдых?»