Рассказывал мне отец историю, произошедшую с его дедом. Правда это, или нет, не знаю точно. Но какие-то реальные события все-таки были, потому что эту же историю мне пересказывала моя тетя Бронислава, старшая сестра моего отца. Она, как и мой отец, прошла всю Отечественную войну, была фронтовым врачом — хирургом, полковником медицинской службы. А отец мой, пройдя фронт фельдшером, после войны стал врачом — эпидемиологом, боролся с малярией, холерой и прочими инфекционными болезнями. Так, что люди они были серьезные, ветераны с множеством наград, весьма далекими от мистицизма. Поэтому, думаю, это была реальная история Речицкого фальворка, произошедшая в конце 19 века.
Жил мой прадед крепко — имел большую и дружную семью, двух взрослых сыновей, мельницу и достаточно земли. Работать в этой семье любили и умели, поэтому жили зажиточно, но без шляхтицкого гонора, коим был весьма богат этот край в те времена.
Было у деда с сыновьями одно увлечение и, можно сказать, талант — они были известными в округе музыкантами. Их часто приглашали играть на свадьбах и других народных гуляниях. Вот с этим-то и связана одна необычная история.
Как-то холодным зимним вечером, большая семья, помолившись, собралась за столом ужинать. Дед, тогда еще крепкий пятидесятилетний мужчина, по словам потомков, человек очень большой физической силы и крутого, бесстрашного нрава, первый сел за стол и взял ложку. Только после этого остальные члены семьи могли тоже сесть и приступить к еде. Все было очень строго и патриархально. Не успели взрослые мужчины выпить по рюмке вишневой наливки, как вдруг в окно постучали. Постучали громко и властно.
— Кого это, неладная, несет в такую погоду? — недовольно сказал дед, — Даже собаки попрятались и не лают, видно, их будки снегом замело. Григорий! А ну, глянь-ка, кто там пришел.
Григорий, старший сын, послушно встал из-за стола. И тут Юзефа — жена его, вдруг громко заплакала: — Не ходи туда, Гриша — не к добру это!
— А ну, цыц, баба! — прикрикнул дед на невестку, — Раскудахталась! Та замолчала, продолжая всхлипывать в рукав.
Григорий на мгновение замешкался, хотя был он известным в фальворке кулачный бойцом и не боялся никого и ничего. Младший сын мельника, Юлиан, тоже попытался было встать за старшим братом.
— Куда? Сидеть! Сам Гришка разберется — буркнул дед.
Семья продолжила ужин.
Григорий подошел к дверям в сенях. Какой-то непонятный страх и робость овладели им, человеком, который голыми руками отбился от банды разбойных людей, остановивших раз его повозку на лесной дороге.
