Дочь Кощея - Алексей Яковлевич Корепанов

И не хотелось бы себя корить, но куда ж от правды скроешься? Да, сама я во всём повинна. Не нужно мне было так шибко ум-то свой показывать перед батюшкой, премудрость свою выставлять. И что уж там таить — не во благо батюшке я ею пользовалась, а всё более ради собственной утехи. Вот, мол, я какая, вот, мол, что вытворять умею. А кому же такое будет любо?

О делах своих тогдашних умолчу, но всякого дивного в достатке учинила. Батюшка, знамо, терпел-терпел, да не вытерпел — характер-то у него не то что не мёд, а и горше полынь-травы будет. И обернул меня батюшка в квакушу на трое лет. Была бы жива матушка, заступилась бы за меня, только матушки я и не памятую.

И могла ведь, могла от того места, где упала стрела Ивана, подальше упрыгать-ускакать, схорониться под кочкой, себя не казать. Мне же эта царёва затея была ведома — птицы певчие рассказали. И терпеть-то облик квакуши осталось всего несколько денёчков. Неужто не дотерпела бы? Ясное дело, дожила бы своё в болоте до срока, меня бы не убыло.

Эка тягость — квакать, мошек ловить да по кочкам скакать! Но тут у меня были свои интересы. Судите сами: вот спадут батюшкины чары, обрету я вновь истинную плоть свою девичью — и куда мне деваться? Назад, в его палаты? И сидеть там, куковать с мамками-няньками? Добры-то молодцы в батюшкины владения редко захаживают. А которые захаживали, те не устояли перед его саблей, и приняла их мать сыра земля. В мои-то лета давно пора о муже задуматься, а где ж его взять? Потому и решила сидеть возле упавшей стрелы, поджидать Ивана. Ведь не кто-нибудь — царский сын! И мне с ним выгода, и ему от меня польза: я с ним заживу среди людей, а не в пустынных батюшкиных владениях, а он, ежели что, помощь от меня получит всякую. Умений-то мне не занимать.

И не скрою, он мне сразу по сердцу пришёлся. Ну, а я ему — понятно как. Не велика радость квакушу в жёны взять. Только не ведал он, что квакушей быть мне совсем чуть-чуть осталось и обращусь я вновь Василисой. И не какой-нибудь, а Премудрой. Это ведь я не сама себя так прозвала — знакомцы батюшки моего именовать стали.

Да, умений мне не занимать, а потому с заданиями Ванюшиного отца я без особого труда справилась. Нехитрое это дело — каравай испечь да ковёр соткать. И плясать сызмальства умела — спасибо батюшкину знакомцу, одному весельчаку лесному. Что же до озера да белых лебедей из рукавов, так это уже народ потом понаизмыслил, для пущей занимательности. Хотя могла бы и лебедей, да и другой всякой-разной живности полную царскую горницу напустить.