Больше ни одного повешенного - Брюс Уолтон

Обильно потеющий прокурор сорвал с себя галстук и перешел к заключительной части своей речи. Он повышал и понижал голос, как комедиант, читающий из Шекспира в старинной манере.

— Я всего лишь прошу вас помнить, что данный субъект обвиняется в насилии с последующим убийством, и это, возможно, самое ужасное преступление, совершенное в наших краях и уж, вне всякого сомнения, самое ужасное из тех, которые мне доводилось представлять суду. Я не стану отнимать у вас много времени…

Бурке трясло, несмотря на жару июньского полдня. В тесном, плохо проветриваемом зале суда было трудно дышать. И все происходящее плыло и деформировалось перед глазами, словно в кошмаре или за стеклом аквариума. Теперь Бурке точно знал, что его повесят.

Прокурор представил его кровожадным зверем. Старый судья, носивший красные подтяжки, сидел, сгорбившись, в своем кресле, как гигантский кенгуру. В качестве назначенного адвоката выступал чистейшей воды кракер[1], откликавшийся на имя Поп Лемойн, но и тот малый интерес, который он проявлял к своему клиенту, испарился окончательно, когда Бурке отказался признать себя виновным и просить суд о снисхождении.

— К чему бросать меня в пасть волку? — возразил Бурке. — Я никого не убивал.

— В самом деле? — спросил Поп. — У них есть два свидетеля, готовых поклясться в обратном, и несколько косвенных улик. Эта бедная девушка из местных, ее тут любили. Вы приезжий, а повесить кого-то надо. Единственный ваш шанс — молить о пощаде и как можно скорее.

Бурке считал, что только голодные псы имеют право попрошайничать, он презрительно фыркнул.

— Пользуясь предоставленной мне возможностью, — продолжал прокурор, — я счастлив изложить эти факты столь тщательно подобранному составу суда присяжных в надежде, что вы достаточно разумны, чтобы оценить их правильно, не поддавшись влиянию чувств.

Бурке открыто ухмыльнулся, глядя на бессмысленные бараньи лица так называемых присяжных заседателей. Даже зная, что вызывающее поведение пойдет ему во вред, он не считал необходимым скрывать своего отношения к этим остолбеневшим даунам. Он отказывался унижаться и умолять. Он не опустится до их уровня, пусть и рискует попасть на виселицу.

Тщательно подобранный состав присяжных? Он коротко усмехнулся. Если они достойны своей роли, то это уже из балагана. Наверняка, они все повязаны. Патефоны, и те более непредсказуемы.

— Защита отметила, что ни один свидетель не видел самого преступления. Но, люди добрые, есть ли здесь что-нибудь удивительное? В один из тех дней, когда все уже приготовились смотреть, как убийцы совершают свои ужасные злодеяния на телеэкране!