Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси - Джефф Дайер

Увы, сказать об этом кино нечего; впрочем, роман мне тоже никогда особо не нравился.

Иосиф Бродский, «Водяные знаки»

Изгнанные, побежденные, разочарованные, израненные или же просто заскучавшие всегда находили здесь то, что, судя по всему, ни одно другое место не могло им дать…

Генри Джеймс

Однажды в июне 2003 года, когда на какое-то мгновение показалось, что вторжение в Ирак было, в общем, не такой уж и плохой идеей, Джеффри Атман[1] вышел из дома на прогулку. Ему нужно было хоть куда-то пойти: теперь, когда истаял первый приступ облегчения, сопровождавший осознание глобальной составляющей момента — что Саддам все-таки не повернул против Лондона свои несуществующие ракеты массового поражения и, следовательно, миру не грозит быть ввергнутым в пожарище новой мировой войны, — мириады треволнений не столь впечатляющего масштаба мстительно зароились вокруг. Утренняя работа едва не довела его до тошноты. Предполагалось, что он быстренько набросает текст на тысячу двести слов, проходящий по разряду «работа мысли» (и не требующий по самой своей природе ни единого мозгового усилия ни со стороны читателя, ни со стороны автора… и все же никак ему не дававшийся), но эта самая «работа» вызвала у него прилив столь невыносимой скуки, что вот уже полчаса он пялился на маячившее на экране компьютера электронное сообщение из одной-единственной фразы (адресованное заказавшему текст редактору). Сообщение гласило:

Экран предлагал бескомпромиссный выбор: «Послать» или «Удалить». Что может быть проще. Кликни «Послать», и все будет кончено в мгновение ока. Кликни «Удалить», и пожалуйста — ты там, откуда начал. Если бы прекратить собственные мучения было так же просто, каждый день случались бы тысячи суицидов. Ушиб палец на ноге по дорогу в ванную. Клик. Изгваздал манжету мармеладом заутренним чаем. Клик. Дождь зарядил, стоило выйти за дверь, а зонтик остался наверху. Что будем делать? Вернуться за ним, идти так и вымокнуть или… Клик. Еще только печатая первую букву, как, впрочем, и сейчас, держа мышку над «Послать», он прекрасно понимал, что не сделает этого. Сама мысль о том, чтобы «послать», отвращала его от этого. И вот вместо того, чтобы отправить письмо или вернуться к статье о «неоднозначной» художественной инсталляции в Серпентайне[2], он сидел парализованный моментом, не в силах ничего предпринять.