Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало - Андрей Васильевич Мягков

Что-то его разбудило.

Он открыл глаза. Обе стрелки стенного будильника замерли на цифре «1». Спросонья Мерин долго не мог понять, который же теперь час: второй, что ли? Да, похоже, пять минут второго. Ночь. Он набрал на мобильнике знакомые цифры, принялся считать длинные гудки: …семь, восемь, девять… После тринадцатого хотел отключить связь, но как раз вслед за чёртовой дюжиной в трубке раздался женский голос: «Да. Алё. Я слушаю. Игорь, я слушаю».

И тогда он сказал:

— Ника, это я.

Последовала долгая пауза. Он повторил:

— Это я, Ник.

Делать этого не следовало, потому что глупо — она же назвала его по имени. И всё-таки он повторил ещё раз:

— Это я.

Она сказала:

— Я поняла. Слушаю.

Мерин не был готов к разговору, не ожидал, что на этот раз жена ему ответит. Последние две недели Вероника не реагировала на его звонки. Поэтому после бессмысленных «это я, это я» никакие другие слова мучительно не приходили на ум. Его охватила паника. Он смог только ещё раз произнести то, что смог:

— Ника… Вероника… Никочка… Это я.

В ответ раздались глухие рыдания…

Они встретились случайно. Странно. Их знакомству предшествовало нечто необъяснимое. «Мистика, не иначе» — к такому выводу они приходили всякий раз, когда впоследствии часто вспоминали тот день — 5 марта.

От яркого солнца небо казалось каким-то белёсым. Сивым.

Веронике Калашниковой завтра исполнится семнадцать.

Градусник за окном показывал плюс восемь. Не весна — недоразумение: ни без пальто не выйдешь, ни без колготок.

Кружилась голова, всё тело томилось ужасно. Нестерпимо хотелось чего-то.

Недавно прозвенел последний звонок. Вчера был последний школьный экзамен. Завтра ей выдадут аттестат. Аттестат зрелости.

Зрелости — чего?

Что за глупость такая и с чем её едят, эту «зрелость»?

Зреют овощи. Фрукты зреют. Их срывают и едят.

Ну так срывайте же! И ешьте! Вот я! Завтра я созрею!

Нет. Не хотят. Все сыты?

Как же ноет всё тело!!!

От яркого солнца небо казалось каким-то сивым. Белёсым.

Термометр ничего не показывал — его давно разбили и до сих пор не удосужились заменить новым.

Люди за окном оделись кто во что горазд — соответственно возрасту и опыту прожитых лет: зимние пальто перемежались футболками и короткими юбками.

Завтра 6 марта, ему стукнет двадцать один. Очко. В путь отправится второй год третьего десятка. Третьего! Можно сойти с ума! Старость — не радость.

…Как же хорошо было во сне!