Запятнанная репутация - Луиза Аллен

3 марта 1816, Лондонский Пул

— В самом деле, серый. — Эш Герриард облокотился о поручни палубы и, прищурившись, окинул взором раскинувшуюся перед ним Темзу, где бросили якорь множество мелких суденышек, гребных лодок и различного рода кораблей, превосходивших по размеру даже их четырехмачтовый «Восточный индиец». — Я даже представить себе не мог, что бывает столько оттенков серого. Коричневый, местами бежевый и зеленый. Но в основном серый.

Эш так хотел забыть Лондон, думал, что возненавидит его, что он покажется ему чужим, но перед ним предстал старинный процветающий и удивительно знакомый город.

— Дождя нет, а миссис Маккензи уверяла, что в Англии всегда дожди. — Рядом с ним, закутавшись в тяжелый плащ, стояла Сара. Ее голос был веселым и взволнованным, несмотря на постукивающие от холода зубы. — Здесь прямо как на «Гарден рич» в Калькутте, только суетнее. И намного холоднее. Вон даже крепость, видишь? — указала она.

— Это Тауэр, — усмехнулся Эш, не желая заражать сестру своим дурным настроением. — Вот видишь, я помню то, о чем читал.

— Очень впечатляет, дорогой брат. — Сара подмигнула, но взгляд ее быстро изменился, когда она увидела пару, стоящую вдалеке у поручней. — Мата очень хорошо держится.

Эш посмотрел в ту же сторону.

— Широко улыбается, хочешь сказать? Думаю, они оба хорошо держатся.

Его отец обнимал мать за талию и крепко прижимал к себе. В этом не было ничего необычного. Родители вели себя демонстративно даже по меркам свободного европейского общества Калькутты, но Эш хорошо знал отца и прекрасно понимал, что означает это спокойное выражение лица, когда стиснуты зубы. Маркиз Элдонстоунский готовился к битве против воспоминаний о стране, которую он оставил более сорока лет назад, однако это ничуть не упрощало положение дел. Отвергнутый собственным отцом и взявший в жены девушку, наполовину индианку, с ужасом принявшую новость о том, что ее супруг — наследник английского титула и однажды будет вынужден вернуться домой, полковник Николас Герриард не торопился покидать Индию и до последнего момента оттягивал возвращение на родину. Но у маркизов долг совсем иной, чем у военных дипломатов Ост-Индской компании, потому полковник прекрасно понимал, что в один прекрасный день унаследует титул и ему придется вернуться в Англию.

«И его сыну тоже», — подумал Эш, подходя к отцу. Будь он проклят, если позволит этой перемене разрушить семью, будь он проклят, если не сможет снять часть груза с родительских плеч, пусть даже ради этого придется превратиться в чуждое ему существо — идеального английского аристократа.