«Хороших вам полетов, товарищи!»
Тому, кто знаком с чувством, возникающим при восхождении на высокую гору, хорошо известно, как с приближением вершины учащеннее бьется сердце. Происходит это не только потому, что путь труден, подъем крут, но прежде всего из-за того, что грудь теснит волнение: вот-вот взору откроется необъятный простор, раздвинется горизонт. Да, при этом мир предстает в новых, более зримых чертах, будто приближаясь и обдавая тебя своим живым, горячим дыханием.
Нечто подобное этому чувству пережили советские люди в среду, 12 апреля 1961 года, когда наш соотечественник Юрий Гагарин первым в истории человечества проложил дорогу в космос, а затем и 6 августа, когда второй советский гражданин Герман Титов совершил выдающийся суточный космический полет.
Нет надобности повторять подробности ни о самих полетах, ни о том, как они были восприняты и отмечены советским народом. Об этом широко известно. Хочется поделиться впечатлениями о двух коротеньких, но немаловажных для нас эпизодах.
Всем памятно торжество в Москве 14 апреля 1951 года, когда москвичи встречали вернувшегося из полета Юрия Гагарина. Космонавты, пробираясь через толпы людей на Красную площадь, застряли на улице Кирова. Никто из них не думал, что вся Москва окажется настолько запруженной народом — на улицах не проехать, не пройти. Это радовало и беспокоило ребят. Радовало ликование людей. Полет в космос их товарища оказался особенным праздником для москвичей, а значит, и для всего нашего народа. Беспокоило то, что они оказались затертыми в толпе. Чего доброго, к началу митинга так и не доберешься до Красной площади… не окажешься свидетелем происходящего там торжества.
— Товарищи, разрешите нам пройти, — взмолился кто-то из ребят, обращаясь сразу ко всем в толпе. — Мы — космонавты.
— Все теперь космонавты, — отозвалось одновременно несколько также активно пробиравшихся вперед молодых крепких парней. — Кому сегодня не хочется побывать на Красной площади?
— Так у нас же удостоверения и пригласительные билеты есть… Честное слово. Покажи, — обратился Григорий к прижатому к нему Павлу.
Павел, улыбаясь, громко ответил:
— Тут никакой мандат не поможет, все равно не пустят… Давайте-ка, друзья, не спеша поторапливаться… Времени до начала должно хватить. Эта тренировка нам тоже не повредит.
Все обошлось хорошо. За пару минут до начала митинга все космонавты стояли на трибуне, у подножия Мавзолея. Заблаговременно явившиеся на площадь соседи бросали любопытствующие взгляды на группу молодых, несколько возбужденных, крепких ребят. Многие догадывались, что они имеют прямое отношение к торжеству. На трибуне Мавзолея появились И. С. Хрущев и рядом с ним — Юрий Гагарин. Как и все присутствовавшие на площади, космонавты подняли руки, приветствуя главу партии и правительства и своего друга — Космонавта № 1. Кто-то крикнул:
