Бронек - Магдалена Тулли

Героине этой истории хотелось бы, чтобы война закончилась наконец и для нее. Но война, однажды начавшись, не имеет конца. Во всяком случае для некоторых. Генералы подпишут акт о капитуляции, в небо взметнутся разноцветные огни салюта, солдаты напьются от счастья, что уцелели. И — на гражданку. А для гражданских продолжается тихая, незримая война. Они истекают кровью — в одиночестве, день за днем, ночь за ночью, год за годом. До гробовой доски, а кое-кто и гораздо дольше. Война, подобно имуществу банкрота, переходит в собственность следующих поколений.

Наследованию подлежит, например, участие в великих сражениях. Внукам так просто от них не отделаться. Они получили свой процент от Сталинградской битвы или, скажем, от Курской, а кому-то перепало несколько сцен уличных боев в Берлине, отдельные фрагменты, совершенно неразборчивые. По закону они унаследуют также цвет глаз, фамилию, язык, увы, со всеми вытекающими последствиями, наименее хлопотные из которых — фронтовые присказки, на протяжении нескольких поколений звучащие в домашней тиши. О самом страшном лучше не вспоминать. Трудно сказать, что лучше — фобия или маниакальность и какую из двух стратегий стоит рекомендовать наследникам. Те, кому досталась крошечная доля какой-нибудь битвы, могут считать, что им еще повезло. Бывает и хуже. Унижения, принесенные с войны вместо часов, колец, живописных полотен и прочих трофеев, на десятилетия замораживаются на вкладах с низким процентом, о чем сами заинтересованные лица предпочли бы забыть, да сделать это не так-то легко.

Как известно из курса физики, энергия не исчезает бесследно, она лишь меняет форму, порой производя при этом некоторые разрушения. Энергия насилия преобразуется в блуждающую без цели и направления энергию страдания, обиды и ненависти. В таком виде она и достанется следующим поколениям, хотят они того или нет. Ее, в сущности, можно даже использовать, хотя область применения невелика. Можно, например, обратить такую энергию в силу — но не в работу, как гласит учебник физики. Она никому не подвластна. Это она, энергия обиды и ненависти, память об унижении, берет нас в оборот — и вот мы уже сами не знаем, кем себя считать. Знаем только, что оказались в минусе. И ничего с этим не поделаешь, разве что те, кого обидели сильнее всех, решат отобрать у других то, что отобрали у них. Вот как эти, что маршируют навстречу в тяжелых черных ботинках, тесня нас с тротуара.