Добро твое кому-то отзывается злом -
Пора пришла платить по долгам.
А истина-обманщица всегда за углом -
Бессмысленно «переть напролом».
«Правила боя» С.Никифорова (Алькор)
Судебное заседание затянулось. За окнами уже давным-давно осенние сумерки плавно, будто бы незаметно, перешли в темную, беззвездную из-за сплошной облачности ночь, а судья в черной казенной мантии вместо того, чтобы отложить вынесение приговора на следующий день, подозвал кивком утомленного до зевоты молоденького секретаря и бодро шепнул что-то ему на ухо.
— Суд удаляется для вынесения приговора! — с обреченным видом негромко провозгласил явно расстроенный юноша, одетый в темно-синий дешевенький и давно не знавший химчистки и утюга костюмчик, явно предназначенный только для пребывания на работе, видимо, затянувшееся заседание сорвало все его планы на сегодняшний вечер.
Высокий, чуть сутуловатый, худощавый старик в мантии поднялся со своего места, окидывая мимолетным, но очень внимательным взглядом выцветших с годами серо-зеленых глаз пустынный зал заседаний, залитый ярким, болезненно режущем усталые глаза светом люминисцентных ламп. Кроме подсудимого с полицейским конвоем, пары судебных приставов-охранников, устало откинувшегося на спинку стула прокурора в темно-синем мундире с золотыми позументами и яркими звездами в петлицах, с безнадежным вздохом закрывшего лицо руками еще часа два назад энергичного толстячка-адвоката в помятом дорогом костюме и его незаметного, как блеклая тень, помощника, кажется, откровенно задремавшего, подперев голову кулаком — в зале не было ни души. Давно уже разбрелись по домам любопытные посетители из тех, кто ходит на судебные заседания, как в театр, покинули просторное помещение, уставленное старинными жесткими и неудобными скамейками вездесущие репортеры, довольно быстро сообразив, что ничего сенсационного или просто необычного в унылом рутинном процессе они не увидят, а родственники и друзья — видимо, бывшие друзья — подсудимого ни на одно из заседаний не являлись и раньше.
Демонстративно кашлянув и неодобрительно покачав головой, старик-судья бодро, будто и не чувствуя усталости ни от длинного заседания, ни от без малого девяноста лет собственного возраста, прошагал к служебному входу в служебный кабинет и скрылся там, сопровождаемый оглушительной сонной тишиной. Хлопнула дверь, но даже этот резкий звук не смог оживить и хоть как-то взбодрить присутствующих.
