Брат-2: Петля анаконды - Игорь Витальевич Беркут, Роман Никандрович Василишин

Он услышал леденящий душу мерзкий хохот. Хохот сопровождался многоголо­сым подвизгиванием и подстаныванием, словно толпа обезумевших весельчаков, обкурившись афганским гашишем, впала в то состояние, когда организм извергает смех непроиз­вольно и бесконтрольно, огромными порциями, будто смех этот - что-то вроде испорченной пищи, терзающей гниением желудок. Президент зажмурился и по десять раз шепотом повторил свои любимые фразы: «I think I'll...» и «maybe...по». Именно эти слова - «А может быть, мне...» и «лучше, наверное, не надо» - были начерта­ны авангардистом Эдом Рушем на фоне мультяшного красно-оранжевого заката на картине, которой №-р 44 украсил Oval Office. Помнится, пресса и арт-дилеры тут же назвали вкус Президента «крайне изысканным», а он выбрал робкие фразы ни в чем не уверенного че­ловека на апельсиновом фоне на самом деле потому, что work of art отражала его собственную глубинную сущность, надежно спрятанную за харизмой и други­ми внешними атрибутами успешности, позволяющими каждый день играть роль first person величайшей из держав, призванной свыше обустраивать Земной шар только по своим правилам.

Смех не стихал. Напротив, он стал громче, раздражая слух своей неумеренностью и совсем уже непристой­ным хрюканьем. Президент щелкнул выключателем,

В кромешной тьме, двигаясь на ощупь, Президент пробирался по коридорам White House к северо-запад­ной двери Oval Office - именно оттуда и распростра­нялся безумный смех, выудивший главу государства из теплой постели. Он внутренне напрягся и, словно перед выходом на сцену, растянул ледяные от страха губы в привычной обязательной на людях smile. Дверь резко распахнулась, яркий свет ударил по глазам, и... ни с чем не сравнимый ужас сковал тело Президента и отнял речь. Кошмар, потерявшийся где-то на дне жиз­ни. затаившийся в детстве, вдруг выбрался наружу и заполонил собой все пространство. Клоуны! Клоуны!! Клоуны!!! Они были везде сновали в Розовый сад и обратно через восточную дверь, валялись на ковре с президентской печатью, взгромоздились на знамени­тый стол и, свесив уродливые кривые ножки, строили рожи друг дружке и омерзительно хихикали. Самые маленькие клоуны выглядели тощими карликами - они гроздьями висели на шторах, обрамлявших все три окна Oval Office. А за Resolute desk восседал клоун не­вероятных размеров и раскатисто хохотал басом - и казалось, каждый новый приступ хохота для него ока­жется последним: огромное пузо возьмет да и лопнет от перенапряжения!