Он представил ее в постели со стариком и вздрогнул. Потом произнес спокойно:
— Музыканты — странный народ, да? Они часто проводят время со своими фортепьяно или скрипками. У них нет времени для настоящих отношений. Возможно, вы, Элизабет, впервые присоединились к стаду обычных людей. Я думаю, это меняет положение вещей.
"Почему бы и нет?” — подумала Элизабет. Она в Париже, рядом с ней человек, чье общество ей приятно. Он заставил ее смеяться, заставил забыться. Кажется, он ее даже понимает, а большую часть жизни она жила в уединении — ее муштровали, ею командовали. И три года, прожитые с Тимоти, заставили еще больше замкнуться в себе.
«Да, — думала она, — я взрослая женщина и имею право делать, что хочу. Я свободна. А это означает — почувствовать снова…»
— Возможно, вы правы, — ответила Элизабет и попыталась доверчиво улыбнуться ему — усилие, достойное жалости, но он как бы и не заметил этого.
— Вы носите эти женские вещички, которые выглядят так сексуально?
— Да, — ответила она, — да, ношу.., сиреневого цвета.
— С кружевами?
— Да, с кружевами.
— Мне бы очень хотелось взглянуть на них, — сказал он и шагнул к ней.
— Практика ведет к совершенству, — сказал он, и в его глубоком голосе слышался смех. Он слегка прикусил мочку ее уха. — Ты хоть слышала когда-нибудь об этом или нет?
— Да, — ответила Элизабет. — Слышала, но не в этом смысле.
Она усилием воли заставила себя открыть глаза, размышляя, все ли мужчины так любят говорить о сексе. Тимоти всегда был готов поговорить, всегда казался довольным, если ему удавалось быть на высоте. Правда, она не всегда знала, что это значит для него. Она чувствовала себя сонной. Все тело было опустошено, и мускулы, о существовании которых она даже не подозревала, болели. Именно в этот момент Элизабет осознала, что ее слова его удивили, — в тусклом свете его зрачки удивленно поблескивали. Она услышала свой голос, и он показался ей невыразительным и фальшивым:
— Похоже, ты поверил словам окружного прокурора, что я переспала со всеми мужчинами Нью-Йорка.
Он улыбнулся, чувствуя облегчение: слава Богу, юмор ей не изменил.
— Ну, положим, глядя на тебя, не могу поверить, что мужчины не пытались тебя расшевелить.
Он провел рукой по ее боку и оставил ладонь покоиться у нее на бедре.
Внезапно она почувствовала, что ей хочется заплакать. Дело было не только в сексе. Дело было… Она снова закрыла глаза. Находиться так близко, совсем близко от другого существа и чувствовать, что это тебе необходимо…
