Я понимал, что Червоненко мается дурью от безделья, но мне были приятны его воспоминания о «нашей эпохе», когда в стране жилось бедно, но счастливо и о войнах говорили только в прошедшем времени.
Хасавюрт, Кизилюрт, Шамхал… И вот она, наконец, Махачкала. Город встретил нас мирными звуками шуршащих шин легковушек и легким морским бризом. После Чечни здешняя умиротворенность показалась нам странной. Рядом была война, а здесь будто бы не знали о ней. Что это за мир такой, где нет боли? Мы уже о такой жизни успели позабыть.
Все здесь казалось каким-то совершенно другим: и люди, и машины, и природа. Люди лениво улыбались, машины мирно поскрипывали тормозами, а в природе чувствовались покой и безмятежность. Где-то на рейде гудели сигналами теплоходы, мимо нас проезжали автобусы, увозя куда-то сотни усталых, но умиротворенных лиц. Заканчивался трудовой день, и люди возвращались в свои жилища.
Чтобы немного перевести дух, мы припарковались у обочины, вылезли на свежий воздух и теперь стояли и обалдело смотрели на этот рай. А ведь мы совершенно отвыкли от нормальной жизни, подумал я. Оказывается, как это хорошо — жить в мире и покое. Когда не боишься налететь на растяжку, не боишься, что подстрелит снайпер, что рухнет на тебя взорванный дом. Как это хорошо, как это хорошо! — повторял я. Ну почему люди не понимают этого? Наверное, они просто не возвращались с войны в мирный город. Если бы они хотя бы раз это сделали, они бы поняли, что значит счастье. Возвращайтесь чаще с войны, люди! — захотелось вдруг крикнуть мне. Возвращайтесь, и вы поймете, что воевать нельзя! Что это преступно! Ненормально! Дико и бесчеловечно!..
Подбежала черная как смоль дворняжка и, легонько тявкнув, стала выжидающе смотреть на нас.
— Что ей нужно? — спросил Червоненко.
Я пожал плечами.
— Не знаю, — ответил.
Мимо проходила старушка с пакетом в руках, из которого торчала длинная французская булка.
— Здесь днем мужчина чебуреки продает, она и привыкла к подачкам, — сказала старушка, указывая на собачку.
Мы засмеялись.
— Нет у нас чебуреков, видишь, нет, — сказал, обращаясь к собачке, Червоненко. — Мы бы и сами не прочь чего-нибудь съесть.
— Тогда пошли искать столовую, — предложил я, вспомнив, что нам дали кое-какие командировочные.
— Нет, вначале нужно найти штаб дивизии, — сказал Жора. — А то сегодня они здесь, а завтра там. Так, глядишь, и до Камчатки доедем.
— Придется, если жизнь заставит, — согласился я. — Ну разве мы могли себе представить, что будем столько возиться с чеченцами?
