Пока я возился с Керимом, его сестра внимательно следила за моими действиями.
— Я тоже хочу доктором стать, — неожиданно произнесла она.
Я глянул на нее и увидел, как горели ее глаза. По всему было видно, что ей нравилось все, чем я занимался.
— Это хорошо, — сказал я ей. — Тогда нужно поступать в медицинский.
Она вздохнула.
— Да кто сейчас учится? Грозный, говорят, весь в руинах — какие институты?
— Кроме Грозного есть другие города, — сказал я.
— Есть, — согласно кивнула Заза. — Но я не окончила школу…
— Почему? — спросил я.
— У нас уже давно никто не учится, — сказала она. — А кто меня без аттестата возьмет в институт?
— Надо доучиться, — сказал я.
Она усмехнулась, дескать, о чем вы говорите.
— Надо, надо, — повторил я. — Если бы у меня была возможность, я бы помог тебе. Но у меня ее нет. И дома у меня нет, и родственников, которые бы позаботились о тебе. Да и кто ж меня с войны отпустит?
Заза внимательно посмотрела на меня, и по ее глазам я понял, что она о чем-то напряженно думает.
— У тебя нет родственников? — Здесь, в горах, не привыкли «выкать», и она обращалась ко мне на «ты», как к старому своему знакомому.
— Нет, — сказал я, — если не считать дочку. Но у нее сейчас другой папа.
— От тебя ушла женщина? — удивленно вскинув свои красивые брови, спросила девчонка.
— Ушла, — сказал я и невольно вздохнул.
Она вдруг притихла и стала молча переваривать мои слова.
— Послушай, но как же ты будешь жить, когда кончится война? — спросила вдруг Заза. — Ведь она же не будет продолжаться вечно…
— Я не знаю, как я буду жить, — честно признался я. — Мне вообще порой кажется, что я напрасно живу, что я просто зря занимаю на этой земле чье-то место.
Заза снова примолкла. Ей нужно было что-то сообразить. Я же продолжал возиться с Керимом.
— Послушай, а как тебя звала твоя мама? — неожиданно спросила она. Ей, видимо, надоело обращаться ко мне, как к какому-то безымянному существу, она желала называть меня по имени. При этом ей почему-то обязательно нужно было знать, как называла меня моя родная матушка. Может быть, она хотела сделать мне приятное?
Я пожал плечами. Вообще-то мама называла меня Митюнчиком. Иногда Митюшей, а то и просто Митенькой. Но не скажу же я девчонке об этом! Слишком это фамильярно звучит, слишком по-домашнему.
— Наверное, Дмитрием, — сказал я.
— Дмитрий, — повторила она за мной и улыбнулась. — А что это по-русски означает? — спросила вдруг она.
Я растерялся.
— А черт его знает, — сказал я. — Русские имена часто бывает трудно объяснить. А вот что значит твое имя — ты знаешь?
