— Не понял, товарищ подполковник, — нахмурил я брови. Я не люблю, когда со мной глупо шутят, тем более я не люблю, когда надо мной откровенно насмехаются, тем самым унижая меня.
Башкиров, видно, уловил металл в моем голосе.
— Да ладно вам, майор, — улыбнулся он. — Я ведь знаю этих подлецов. — Он бросает взгляд в сторону моих соседей. — Они и мертвого заставят с ними выпить. И ведь не отвяжешься!
С этими словами он с нескрываемой готовностью уселся на табурет, снял фуражку и бросил ее на стоявшую за его спиной кровать. Проклов быстренько занялся бутылками.
— Закуски вот только нет, — проговорил он недовольно.
— А это что тебе — не закуска, что ли? — указал на полтора огурца начфин Макаров.
— Ладно, сойдет, — согласно кивнул Проклов, ловко сдергивая с горлышек жестяные пробки.
Выпили. Башкирову, как старшему офицеру, Проклов налил двойную дозу — пусть, дескать, дойдет до общей кондиции. А глухому Прохорову, который вслед за Башкировым зашел в нашу палатку на огонек, Проклов лишь слегка плеснул на дно — обойдется-де. Вот коли бы со своей бутылкой пришел…
Потом мы еще выпили, и у нас снова появилось желание пофилософствовать о войне.
— Ты что-то там про чеченских олигархов начал говорить, — подбросил в печку дров Макаров, обращаясь к Есаулову. — Или уже забыл, о чем хотел сказать?
— И ничего я не забыл, — вроде как обиделся Есаулов. — Чеченские олигархи, как пить дать, и есть движущая сила войны.
— О, я как погляжу, вы не только сибариты, но и философы, — с иронией в голосе проговорил Башкиров.
Проклов вытаращил на него глаза.
— Сибариты? Это что, алкоголики, что ли? Я такого слова не знаю, — заметил он.
— Сибариты — это значит склонные к праздности люди, — перевел я Проклову трудное для него слово.
Проклов усмехнулся.
— Да какие мы, к черту, праздные люди, товарищ подполковник, — с укором посмотрел он на своего прямого начальника. — Мы — волки войны. А водка — это так, профилактическое мероприятие. Вечером смазал — утром поехал. Как тот двигатель внутреннего сгорания.
Проклов говорил истину, и офицеры крякнули удовлетворенно.
— Ну что, Паша, молчишь? Давай, говори про здешних олигархов, а мы послушаем, — снова тормошит Есаулова Макаров.
— А что о них говорить? Сволочи они все, — закуривая сигарету, отвечает начальник разведки.
Я усмехнулся.
— Сегодня вообще трудно найти хороших людей, — говорю.
Есаулов как-то странно посмотрел на меня.
— А себя ты к каким людям относишь? — спросил он меня.
