В январе 1865 года московское дворянство большинством в 270 голосов против 36 приняло текст адреса, в котором просило императора «довершить государственное здание созванием общего собрания выборных людей от земли русской для обсуждения нужд, общих всему государству».
Спустя некоторое время одному из предводителей дворянства, Голохвастову, Александр II, обсуждая возможность введения в тот момент в России конституционного правления, заметил: «Я даю тебе слово, что сейчас, на этом столе, я готов подписать какую угодно конституцию, если бы был убежден, что это полезно для России. Но я знаю, что, сделай я это сегодня, завтра Россия распадется на куски. А ведь этого и вы не хотите».
Дело не столько в том, что он не верил в возможность приложения европейской модели парламентаризма к России, сколько в том, что считал: рано.
Когда же Александр II пришел к мысли, что время настало, оказалось: поздно! В разных местах города его подстерегали бомбисты. История не оставила времени дать России конституцию, закончить ею «революцию сверху». История оставила ему лишь часы, чтобы достойно и мужественно умереть.
Историк Н. Я. Эйдельман в книге «Революция сверху» в России» подметил: Александр начал свою «революцию сверху» не только тогда, когда это стало нужно (нужно было и раньше), но и тогда, когда это стало возможно. А если начатое дело не во всем удалось, то тому были причины и объективного, и субъективного характера. Но важен факт: то, что было им сделано, было сделано на благо России и пошло ей на пользу.
Драма России второй половины XIX века состояла еще и в том, что государственная власть, «реформаторы сверху» не сумели завязать диалог с либеральной интеллигенцией, разночинной демократией, энергичными земскими деятелями.
Драма Александра II как реформатора состояла, возможно, именно в неспособности использовать массу сочувствующих его реформам. А потерявшие веру «внутренние сторонники» в определенный момент становятся противниками.
Александр II был обречен, а вместе с ним и дело его жизни — «революция сверху».
На фоне чудовищного разгула терроризма жизнь в Зимнем дворце походила на идиллию.
Александр II все свободное от государственных дел время проводил с супругой Екатериной Михайловной и детьми. Сохранившиеся фотографии доносят до нас атмосферу, которая царила в семье, — тихая радость, полное согласие и счастье.
Именно в этот момент во время следствия над бомбистом Желябовым удалось узнать о том, что в ближайшие дни будет предпринята новая попытка убийства царя. Ему советовали особенно поостеречься и не выезжать 1 марта на традиционный воскресный парад в манеже, на развод, как тогда говорили. Особенно настаивал на этом министр внутренних дел Лорис-Меликов, прекрасно сознававший всю степень опасности, которой подвергался царь. Умоляла его не рисковать и Екатерина Михайловна. Но Александр возразил: «А почему же мне не поехать? Не могу же я жить как затворник в своем дворце».
