Может показаться странным, что дерзкое предсказание Авеля на этот раз не прогневало царя. Но похожую судьбу предрек ему и преподобный Серафим, когда он посетил его в Сарове. Все это способствовало углублению мистического настроения у монарха. Мрачные, тревожные мысли не покидали его. И все чаще он мечтал удалиться куда-нибудь, чтобы долгим тяжелым подвигом добровольного отшельничества искупить свои вольные и невольные прегрешения. Возможно, хотел искупить грех прелюбодеяния.
Александр любил поволочиться за женщинами. У него были постоянные любовницы и множество мимолетных связей, например с мадемуазель Жорж, с актрисой Филис, с певицей Шевалье. Но настоящую страсть он испытал, пожалуй, лишь к Марии Нарышкиной. Связь с одной из первых красавиц двора началась, когда он был еще наследником, и продолжалась чуть ли не двадцать лет. Ходили слухи, что царь даже собирался на ней жениться, разорвав свой брак. Но и она была замужем за Д. Л. Нарышкиным, «князем каламбуров», тем самым, кстати говоря, в вотчине которого родился преподобный Авель.
Царь не скрывал свою связь с Нарышкиной, открыто посещал ее дворец на Фонтанке, бывал на роскошной ее даче на Крестовском острове. Словом, это была большая, взаимная любовь, подарившая им дочь Софью. Конец наступил в 1814 году, когда Мария Антоновна влюбилась в князя Гагарина и уехала с ним в Италию.
О тогдашнем психологическом состоянии царя близкие к нему люди говорили, что бросалась в глаза смесь скрытности и искренности, величия и унижения, гордости и скромности, твердости характера и уступчивости, царственного величия и сознания собственной ничтожности. Иначе говоря, полное смятение души. Только глубокий разлад с самим собой, писал современник, только затаенное, не могущее быть высказанным кому бы то ни было горе, несчастье, только сознание вольной или невольной, но какой-то ужасной вины могут объяснить то, что произойдет после смерти Александра Благословенного, — возникновение знаменитой легенды о старце Федоре Кузьмиче, будто царь вовсе и не умер, а скрылся от мирской суеты в образе отшельника.
Именно в этот момент, когда драма мятущейся души царя обострилась как никогда, скончалась его дочь Софья от Марии Нарышкиной. Александр удалился в Грузино — имение своего любимца Аракчеева, чтобы там в одиночестве выплакать свое горе. Подолгу молился, стоя на коленях, да так усердно, что на ногах, как отметил врач, «образовались обширные затвердения». Уставший, разочарованный невозможностью сочетать власть и человечность, недоверчивый, отрешенный от света, царь жил затворником. Он говорил: «Провидение послало мне суровое испытание в этом году. Вера повелевает нам подчиниться, когда рука Божия наказывает нас: страдать не жалуясь — вот что Бог предписывает нам. Я стараюсь смириться и не боюсь показать мою слабость и страдания».
