Простой коломенский священник Михаил, прозванный почему-то Митяем, очень понравился великому князю за ум, начитанность, веселый и легкий нрав. Всего за несколько лет он сделал стремительную карьеру, взлетел на самые высоты церковной власти, блеснул и столь же внезапно для всех канул в небытие.
Энергия, честолюбие, умение нравиться, речистость — все эти качества помогли ему выдвинуться. Да и внешностью природа наградила его под стать — внушительным ростом, громким голосом, рыжей шевелюрой и бородой. Князь Дмитрий не только привез его из Коломны, но и сделал своим духовником и отдал под его начало всю канцелярию. Митяй гордо носил у пояса княжескую печать и именовался главным печатником.
Митрополит и все высшее духовенство недолюбливали выскочку, но не хотели из-за такой малости ссориться с князем. Из-за Митяя нарушались строгие церковные традиции: сначала его быстро постригли в монахи, из бельца сделали чернецом. Потом Алексий поставил его архимандритом придворного Спасского монастыря. Никто уже не сомневался, что князь хочет сделать своего любимца сначала епископом, а после кончины Алексия — и митрополитом.
Вот почему Алексий так настойчиво уговаривал своего друга уступить. В долгой беседе, наверное, затрагивалась и эта деликатная тема — кто станет архипастырем Всея Руси? Алексия тревожило, что Митяй совсем не тот человек, который должен в смутное время занять митрополичий престол. Не было у него ни авторитета, ни навыков в этом деле. Но Сергий в таких случаях полагал, что все в руках Божиих и на все Его воля.
Сразу же после смерти митрополита Алексия вспыхнула борьба за митрополию, продолжавшаяся десять лет. Это была печальная страница в истории Церкви.
Князь Дмитрий лишился своего главного советника, в котором так нуждался. Все чаще теперь он обращался за помощью к радонежскому игумену. Снова просил его стать преемником Алексия. Преподобный отказался, но напомнил князю о Киприане как о законном митрополите. Но князь и слышать не хотел о чужаке.
Тогда Сергий указал ему на суздальского епископа Дионисия, тоже достойного кандидата. Но князь Дмитрий выбрал Митяя. И тот, видя поддержку князя, вел себя дерзко и нагло: не дожидаясь посвящения в сан митрополита, облачился в мантию и белый клобук, вселился в опустевшие покои Алексия, а тех, кто его не признавал, грозился проучить.
Соперники искали расположения и покровительства радонежского игумена, зная, что одно его слово может стать решающим. Киприан не раз писал Сергию, соблазняя его идеей объединения, создания единой общерусской митрополии.
