– Прекратите визжать! – рявкнул Квинлан. – Какого черта! Что случилось?
Вот оно, поняла Салли. Прежде она никогда не встречала этого человека. И он был не таким старым, как все остальные в этом городе. Значит, не здешний. Он ее выследил! Этот мужчина явился затем, чтобы препроводить ее обратно в Вашингтон или силой вернуть в то ужасное место! Да, он вполне мог работать на Бидермейера, и, очень может быть, так оно и есть. Она не может туда вернуться! Салли смотрела снизу вверх на крупного мужчину, который теперь возвышался над ней. Как странно он смотрит – словно по-настоящему сочувствует. Но она знала, что это невозможно, он не может, не должен... это всего лишь уловка. Он явился для того, чтобы причинить ей боль.
– Телефон, – сказала Салли, потому что она собиралась умирать, потому что какая разница, что именно она скажет, ей все равно предстоит умереть. – Кто-то позвонил. Он меня напугал. – С этими словами она поднялась и начала медленно пятиться от Квинлана.
Интересно, есть ли у нее оружие? Может быть, она сейчас развернется и помчится за ним. Не хотелось бы, чтобы дело обернулось так паршиво. Быстро рванувшись вперед, Квинлан схватил ее за левую руку. Она закричала и стала изворачиваться, пытаясь вырваться из его хватки.
– Черт возьми, я не собираюсь причинять вам вред!
– Убирайтесь! Я с вами не поеду, не поеду! Убирайтесь прочь!
Теперь она задыхалась от рыданий и дралась изо всех сил, весьма эффективно тыча Квинлану кулаками под самые ребра – туда, где было по-настоящему больно, потом занесла ногу, чтобы ударить его коленом.
Джеймс рванул ее, разворачивая спиной к себе, плотно обхватил руками и держал до тех пор, пока Салли не утихла. Теперь у нее не было возможности даже пошевелиться, не то что ударить, но ребра, по которым она успела садануть, здорово болели.
– Я не собираюсь причинять вам вред, – снова повторил Квинлан. Его низкий голос прозвучал тихо и спокойно. В ФБР он был одним из лучших мастеров вести допрос: Квинлан отлично владел голосом, мог придать ему именно то звучание, которое было нужно в конкретной ситуации; его голос мог звучать деликатно, успокаивающе, почти нежно, а мог – злобно и устрашающе. Сейчас он говорил мягким, спокойным тоном.
