Пирцхалаве К. трудно было отрицать фактический арест свидетелей, помещение их под замок в свободной квартире на несколько суток. Уж слишком многими показаниями мы располагали не только задержанных Кадырова, Артыкова, Раджаповых, но и других свидетелей. Не отрицали этого и работники следственного изолятора, в присутствии которых иногда помещали людей в квартиру. Им трудно было отрицать, особенно после опознания их Раджаповыми, выполненного Сабуровым. Опознание он провел элементарно просто. По договоренности с начальником изолятора весь личный его состав был построен и Раджаповы в присутствии понятых прямо указали на тех, кто был очевидцем их ареста. Более того, при проверках показаний они и другие задержанные твердо указали на одну и ту же квартиру. В ней они по воле следователей коротали ночи, бывало что и дни. Отыскал Сабуров и престарелую узбечку, которая из жалости к задержанным приносила им лепешки. Она жила в том же доме.
В этой ситуации Пирцхалава К., не думая долго, признал, что по указанию Гдляна он доставлял свидетелей в эту квартиру, где они сутками содержались под замком или под стражей. На одном из допросов он рассказал: «К вечеру я доложил Гдляну, что результаты допроса Раджапова отрицательные. Составлял я протокол допроса или нет — сейчас забыл. Гдлян в ответ на мое сообщение сказал, чтобы Раджапова поместили куда-нибудь и сказал: работайте с ним, не отпускайте, обеспечьте охрану; работайте до тех пор, пока не будут результаты».
Пирцхалава К. хорошо понимал, что допускает грубейшее беззаконие, насилие над личностью, но, как он утверждал, совершал их не по своей инициативе. «Все следователи, даже старше меня, выполняли все указания Гдляна. Все рвались к славе. Я, глядя на старших по возрасту и работе, тоже хотел славы, может, и мнимой. В то время беззаконие было как-то в порядке вещей. Все рвались к показателям. Я был молодой и тоже рвался за другими». В этом Пирцхалава К. абсолютно прав и в своих суждениях не одинок.
Истину, объективность Гдлян и его близкие соратники к 1987 году уже давно принесли в жертву личным, конъюнктурным, а потом групповым и политическим страстям и интересам. И вызревало все это по мере потребностей, по мере развития общественно-политической ситуации в стране и в ее политическом руководстве. Сами же зерна беззакония рождались в голове Гдляна и Иванова. И исполнителями произвола были они, или, по их указанию, послушные следователи — «колуны» и «пианисты».
