Но, к сожалению реалии, особенно после развала Великой Державы, оказались более жестокими и непредсказуемыми, чем все это ему представлялось.
Если раньше приходилось дело иметь дело с преступниками, отдельным из которых термин «оступившийся», хотя и с натяжной, но все же можно было приметить, то в настоящее время приходилось «работать» с бывшей партийной и советской номенклатурой, превратившейся вдруг в респектабельных бизнесменов, демократов-чиновников, и крутящихся между ними откровенными бандитами.
Потому он и воспринял как должное задание на проверку анонимных заявлений в отношении этого автохозяйства. Ознакомившись с заявлениями, Удовенко решил побывать в других компетентных службах города, по поводу возможного наличия у них компрометирующих материалов на проверяемый объект, а если быть точнее, на их руководителей.
Однако, ни у налоговиков, ни в УБОПе и, наконец, в службе безопасности, ничего компрометирующего не нашел. Наоборот, все были откровенно удивлены, что к предприятию, всегда считавшемуся безупречным, вдруг проявила интерес прокуратура. Один из налоговиков ему прямо тогда сказал: «Тут, молодой человек, пахнет откровенным «заказом», так что, будь осторожен…»
И если у Удовенко на этот счет и были какие-то сомнения, они вчера вечером, в одночасье были развеяны в прокуратуре, и никем-нибудь, а его коллегами…
…Ему в этот день пришлось немного задержаться на работе. Когда же все дела были закончены, а это было уже около 22.00, он закрыл и опечатал сейф, затем дверь кабинета. По пути к выходу, зашел в туалет. И только хотел покинуть кабинку, в туалет ввалились его коллеги. Что-то его удержало, и он замер.
Потому, как велся разговор, его манера, — коллег было двое и были они в подпитии. Коллеги шумно обсуждали удачно проведенную в автохозяйстве операцию, смысл которой был в том, что, используя сотрудника вневедомственной охраны, в одном из боксов был заложен пакет с героином. Называя его миной замедленного действия, они гадали, как быстро найдут его оперативники.
Вот тут Удовенко и стала понятна роль анонимки, где говорилось, что автохозяйство занимается транспортировкой наркотиков. И то, что от него скрыли истинный характер проверочных мероприятий, тоже стало понятным: его считали «человеком» прокурора, который, к несчастью, находился на данный момент в больнице. Ему стало предельно ясным, что в случае «провала», он, как человек прокурора, будет «козлом отпущения». Решение принять контрмеры пришло спонтанно. Когда в кабинет, в котором он работал, зашел вице-президент Концерна, являющегося владельцем автохозяйства, Удовенко, не смотря на допущенную отношении его тем колкость, сумел сдержаться и умышленно допустил «утечку» информации.
