— Да, обратил. Я сказал об этом вашему сотруднику, который вчера вечером приходил на квартиру. — И поймав недоуменный взгляд Васькова, настороженно спросил: «А разве вы не знали об этом? Такой лысый…. И удостоверение сотрудника прокуратуры предъявил. Я фамилию его запомнил — Мохов…»
— Да, конечно. Старший следователь Мохов. Я просто его сегодня еще не видел, — пробормотал скороговоркой Васьков и, пытаясь скрыть смущение, попросил проходящего мимо официанта принести еще кофе.
— И что же вы заметили, что отсутствует? — спросил он, провожая взглядом официанта.
— Нет обручальных колец папы и мамы.
— Странно, — пробормотал Васьков, — золотой крестик с цепочкой, пятьсот долларов, — на месте…
— Вот и я об этом сказал этому лысому следователю. Все на месте, а колец, нет.
— А где они лежали?
— В серванте, рядом с хрустальной вазочкой, в коробочке.
— Но может быть отец, простите, ваш папа, переложил коробочку в другое место?
— Исключено. Папа был суеверным человеком. Эту коробочку положила туда еще мама, когда заболела. Она была пустой. Когда мама умерла, он снял с ее руки кольцо и положил в эту коробочку. А чтобы, как он сказал, быть всегда с ней рядом, положил туда и свое кольцо. Я думал, что ваши люди обратили внимание на то, что на стекле, где лежала коробочка, от нее остался след.
— Да, конечно, — неопределенно качнул головой Васьков, чувствуя, что начинает краснеть под пристальным взглядом Петрова-младшего, который, сам того не понимая, забил ему «гол».
— Еще что-нибудь заметили? — выдержав паузу, задал он новый вопрос.
— Да. Нет рабочей тетради с черновыми набросками его озарений…
— «Озарений?», — не понял Васьков.
— Простите, может быть вам не понятно, но так папа называл свои мысли, которые иногда приходили ему в голову.
— Понятно, — качнул головой Васьков. — И все связано с химией?
— Да, именно с химией. Он всегда жаловался, что мы живем в такое время, когда никого не интересуют ни открытия, ни изобретения… Мы живем, — как говорил он, — в мире безразличия, и пытался что-то делать… — проводить своего рода научные исследования на дому, — тактично направил разговор в нужное русло Васьков.
— Именно так, — кивнул Петров-младший. Тетрадь лежала в ящике рабочего стола папы. Он, в принципе никогда ее и не прятал. Папа всегда говорил, что в каракулях, которые там, никто никогда ничего не поймет. Даже я, как и папа, ученый химик, один раз с его разрешения взял тетрадь, но как, ни бился, ничего понять не мог…. Просто удивительно, кому она могла понадобиться, если там, простите, в этих каракулях, сам черт ногу сломит.
