Лаура. Последние несколько дней он постоянно думал о ней. И что удивительнее всего, боль почти ушла. Осталось ощущение пустоты. И тлеющей подспудно ярости. Но от этого он вряд ли когда-нибудь избавится.
Странно, но к его воспоминаниям постоянно примешивались мысли о той девушке с ее воздушным шаром, Челсии Лаутон.
Челсия. Славное имя. Необычное, как она сама. Он сразу обратил на нее внимание, как только она выпрыгнула из джипа. Ярко-зеленое пончо хлопало на ветру, а она с решительным видом шагала навстречу непогоде.
Ник не понимал, почему она так напоминает ему Лауру. Внешне они совершенно разные. Лаура была белокурой, длинноволосой, а у Челсии волосы короткие, с крутыми завитками и почти черные. Лаура была высокой и гибкой, как хлыст, а Челсия едва достает ему до подбородка, и каждый дюйм ее тела кажется мягко-округлым. Они лишены всякого сходства, и все же ему чудится между ними что-то неуловимо общее.
Может быть, это происходит оттого, что с тех самых пор, как он ее увидел, его не покидают беспокойство и неуверенность. Будто он теряет почву под ногами — что совершенно недопустимо. Этому должен быть поставлен предел. После гибели жены Ник потратил немало сил, чтобы жизнь вошла в спокойное русло, и в дальнейшем он намерен делать все, от него зависящее, чтобы исключить малейшую угрозу его или Кэти благополучию.
Но каждый раз, когда он думал о Челсии Лаутон, его не оставляло ощущение, что их размеренной жизни наступает конец. От нее исходила такая неукротимая энергия, такая жизненная сила, что, странное дело, он начинал ощущать в ее присутствии собственную уязвимость. Возможно, здесь и следовало искать связь.
Теперь, по прошествии десяти лет, Ник понимал, что было безумием связывать свою жизнь с Лаурой. Но тогда — в двадцать два — он был слишком молод и слишком влюблен, чтобы проявлять осмотрительность. Правда, любовь к ней, возможно, оказалась той движущей силой, что помогла ему сделать головокружительную карьеру в банке. Правда и то, что с ней он изведал огромное счастье.
Но все кончилось очень печально. Время совлекло пелену с его глаз, и он с пугающей отчетливостью увидел, кем же она является на самом деле. Ее мятежный дух, ее непосредственность и независимость — то, что некогда так его привлекало, — предстали наконец в своем истинном свете, обернувшись эгоизмом, незрелостью и отчаянным безрассудством.
Даже рождение Кэти ничего в ней не изменило. А он так на это надеялся. Не то чтоб ему хотелось запереть Лауру в клетку или что-нибудь в этом роде. Но разве так уж необходимо было участвовать во всех этих гонках на мотоциклах? Все время мчаться на бешеной скорости, даже в магазин на ближайшем углу? И повсюду брать с собой Кэти?
