— Мы… установили, ч-что большинству детей полеты доставляют огромное удовольствие, а это часто можно использовать при курсе терапии.
— Не понимаю. — Он скрестил руки на груди, и это движение явственно показывало, что он стремится закончить разговор.
Собрав все свое мужество, она продолжала:
— Нам не нравится слово «подкуп», но, в сущности, так оно и есть. Обещанная им награда в виде путешествия на воздушном шаре помогает переносить утомительные или болезненные процедуры.
— Мы? Кто это «мы»? — спросил он с внезапным раздражением. — Вы что, работаете в этой больнице?
Она с трудом сглотнула.
— Нет, но я поддерживаю тесную связь с каждым детским врачом и…
— И очевидно, это вам принадлежит идея засунуть Кэти в свою… свою воздушную программу. — Он явно вышел из себя, его голос был переполнен сарказмом.
— Мими, медсестра, которая нас познакомила, считает, что Кэти — как раз тот случай, когда реальная польза…
— Случай! Вы хотите использовать мою дочь в качестве подопытного кролика в вашем чертовом эксперименте? — (Челсия поймала недоуменный и встревоженный взгляд регистраторши.)
— Простите. Мне очень жаль. Я неправильно выразилась. Разумеется, я совсем не имею в виду…
— И я предпочел бы, чтобы моя дочь никогда в своей жизни не сталкивалась с таким понятием, как подкуп.
— Награда, мистер Таннер. Думайте об этом, как о награде. — Челсия дрожащей рукой отерла лоб. Ей ни разу не приходилось видеть подобной родительской реакции. Обычно ей были благодарны и ценили ее помощь. — Иногда дети… — Она запнулась. — Им столько приходится терпеть, что они с трудом переносят лечение. Они теряют надежду, они несчастны. Случается, воздушный шар помогает им обрести радость.
Он слушал, с обескураживающей тщательностью исследуя пространство поверх ее головы, а затем произнес:
— Меня это не интересует, мисс Лаутон, — и повернулся, чтобы уйти.
Поддавшись невольному порыву, Челсия схватила его за руку. Он оглянулся и презрительно посмотрел на нее. Она тянула его за рукав, краснея от унижения.
— Простите, мне очень жаль. Боюсь, я так плохо вам все объяснила. Самое главное, что я должна была сказать, — я ничего не беру за эти полеты. Они бесплатные.
— Это меня мало волнует. Я в состоянии их оплатить, но я по-прежнему не хочу, чтобы Кэти подняли на этой дьявольски опасной, на этой проклятой штуке.
Посетители в приемной воззрились на них в немом изумлении.
— На дьявольски опасной штуке? — повторила она, словно не веря своим ушам. — Мистер Таннер, тепловые аэростаты абсолютно надежны, а я дипломированный пилот высшей квалификации.
