А про себя подумала, что дядя Рэйвен проявляет воистину чудесные способности к распространению сплетен. Понять бы еще, зачем ему это нужно…
Из-за недостатка свежего воздуха спала я ужасно — вертелась полночи, а смежить веки смогла лишь под утро. И, разумеется, докладывать о результатах расследования за завтраком мне никто не стал. Разозлившись и на дядю Рэйвена, и на капитана — уж не знаю, на кого больше — я попросила Мадлен приготовить на вечер платье для выхода в свет.
Хватит уже сидеть затворницей в собственной каюте — надоело. Так, право, и морскую болезнь заработать недолго.
— Ах, леди Виржиния, вы сегодня ослепительны, дорогая моя! — растроганно воскликнула леди Хаббард, когда я появилась в Восточном салоне, и за руку отвела меня к столу. — Так и знала, что все эти сплетни — совершеннейшая чушь. Вы ведь себя хорошо чувствуете?
Многие из присутствующих, не скрываясь, с любопытством смотрели на нас с леди Хаббард. Другие — слушали украдкой.
— Прекрасно, — нарочито громко сказала я и улыбнулась. — Было приятно провести день в тишине и покое, но вернуться к столь благородному обществу — ещё приятнее. О, глаза меня не обманывают — мы собираемся нынешний вечер посвятить настольным играм? Какая яркая коробка!
— Это мой отец привез из поездки в Бхарат, — живо откликнулась леди де ла Крус. — Называется «Пути и опасности». Там на клеточках я подписала значения по-романски.
— Значит, нам придется переводить… на аксонский, полагаю? — подхватил супруг её слова.
— Что ж, вы нас всех очень выручите этим, — прокряхтел альбийский делец, закрепляя на носу пенсне. — Действительно, очень красивая игра. Как настоящая картина.
— Это и есть картина, причем написанная мастером своего дела, — робко вставила Арлин и спряталась за веером. — На мой взгляд, — добавила она ещё тише.
Уже за столом я незаметно огляделась. Сегодня в салоне присутствовали почти все — не только завсегдатаи. И чета Шварцев, и Чендлер, напоказ дружелюбный и приторно-учтивый, и несколько незнакомых джентльменов, прежде собиравшихся отдельной компанией, и, к большому моему удивлению — Мэтью Рэндалл.
Фигурок хватило не на всех, поэтому играли семьями либо парами. Мне в партнеры отдали одного из новеньких — сквайра по фамилии Орстон, сделавшего небольшое состояние на торговле с Колонью. На «Мартинике» он сопровождал свою вдовую сестру, возжелавшую повидать красоты континента после девяти лет затворничества из-за крайне неудачного брака.
