— Да-а, напишешь тут, — уже заходя, всхлипнула Татьяна Львовна. — Теперь все лето ветер в голове не выветрится, Автандил Георгиевич.
— Что, графинюшка, — уже с лестницы спросил Сазанчук. — Вы говорите, я слышу, милая вы моя, милая вы наша…
— Вы сок соком, господин капитан, а разбойника уж поймайте!
— Будем ловить! — донеслось с лестницы, и твердые шаги Автандила Георгиевича еще долго были слышны в мраморном пролете. — Словим, если поймаем!
Вот так-то…
ЗВОНОК
— Кого там принесло? — лежа на кровати вся в деньгах, нежным голосом спросила Альбина.
Зуммер, поставленный еще при Иосифе I-м, трещал так, что поднялся бы и мертвый.
Альбина зажмурилась, привстала, нащупала тапочки одной ногой и, чертыхаясь, пошла открывать.
— Эй ты! С прибабахом!.. — рванув дверь, выскочила она на лестницу и замерла. На нее с тоской в глазах смотрели двое участковых.
Альбина удивилась именно тоске, а не милиции, а участковые, глядя ей в область ключиц, сказали по очереди:
— Оденьтесь…
— …гражданочка.
— Мы к вам…
— …на обратном пути завернем, — натуральным сиплым голосом сказал Виктор Иванович Иншаков. И стражи порядка завернули за выступ стены к лестнице на пятый этаж.
Альбина настороженно прислушалась, поглядела вниз и сбоку, подняла ногу — она стояла на лестнице в одних тапочках.
— Старею, — закрывая на четыре замка дверь, в раздумьях постояла она перед зеркалом. — Памяти никакой!
И быстро пошла в комнату, с маленькой ягодицы свисала банкнота в 50 у.е.
17 МАЯ
Когда участковый вернулся через два часа, а это был один А.Г. Сазанчук, денег на кровати Альбины уже не было. Один лишь легкий аромат витал в спальне, но дверь в альков была плотно закрыта.
На мягкие расспросы, что она делала вечером пятнадцатого числа, Альбина возмущенно «сделала» глаза и хрипло напомнила:
— Я — вдова! Вы что — с ума сошли?
— Нет, ну, конечно, — участковый озадаченно взглянул на хрупкую разъяренную женщину, в глазах которой плясали черти. — Кто бы спорил, только не я, только не я… Так чем же вы все-таки занимались, а? Альбина Хасановна? — подчеркнуто вежливо уже с порога повторил Сазанчук и пристально оглядел углы. Он почувствовал запах, только не смог его идентифицировать, участковые не так часто, как хотелось бы, нюхают доллары, фунты и йены.
— Супруга оплакивала, — горьким шепотом сказала Альбина. — Оставьте меня.
— Ну что же, до завтра, — вышел в дверь участковый.
Альбина закрыла за ним, подпрыгнула и вернулась в кровать, чтобы опять лечь на деньги, которые были свалены в большой черный мусорный мешок и утрамбованы ногой. Так ей было легче пережить увиденное.
