— Я сама могу… — чопорно начала она, но он раздраженно перебил ее:
— С вами сейчас все в порядке. Но если бы мы с Андреасом не подоспели? Что, если бы вы остались совсем одна в этом проклятом школьном домишке? Или в сельве? Кто мог бы тогда присмотреть за вами? Кто хотя бы вспомнил о вашем существовании? — бросил он ей в лицо. — Горстка детей да пара индейских рабочих, которые и писать-то не умеют. Даже если бы знали, кому написать. Это же просто кошмар!
Он с мрачным выражением осушил свой стакан.
— Я об этом не подумала. — Она медленно покачала головой.
— К счастью, в этом не было нужды. Анжела закусила губу.
— Потому что я оказалась здесь, в вашем доме, вы это подразумеваете? Но я не собираюсь злоупотреблять вашим гостеприимством…
Она запнулась. До чего же это чопорно звучит, с отвращением подумала она. Чопорно и неблагодарно, в то время как она лишь хотела напомнить о праве самостоятельно распоряжаться своей жизнью.
Она попыталась исправить положение.
— Не то чтобы я не была благодарна. Я знаю, что без вас мои шансы выжить были не…
Это прозвучало еще хуже — напыщенно и глупо. Фил выглядел мрачнее тучи. Анжела безнадежно умолкла. Ей не в чем было его винить. Но почему же, почему он так действует на нее? Никто другой не мог бы повергнуть ее в такую застенчивость, заставить ее умолкнуть на полуслове, словно школьницу.
Его губы сжались, но он сказал только:
— Боюсь, что вам придется еще долго пользоваться моим гостеприимством, нравится вам это или нет.
Анжела собиралась возразить, но тут другая горькая мысль остановила ее.
— А что произошло с телом Уинстона? — с трудом спросила она. — Ведь его надо похоронить, а я совсем не разбираюсь в формальностях.
Фил мягко сказал:
— Я обо всем позабочусь.
— Но…
— Как ни печально, но не он один погиб. Приготовления уже сделаны.
— О… — Ей стало гораздо легче. — Благодарю вас.
Она засопела и тут же обнаружила, что ей в руки упал носовой платок. Он был смятый и не блистал чистотой, но вполне годился к употреблению. Она приняла его с благодарностью. Фил отступил назад. Анжела шумно высморкалась.
— Простите. Я не думала снова реветь.
— Не извиняйтесь, Если у кого и есть достаточный повод плакать, то это у вас.
Несмотря на добрые слова, его голос звучал отстраненно. Анжела поглядела на него из-под ресниц. Он выглядел до смерти усталым или как будто ему было больно. И еще она заметила, что он держится от нее как можно дальше, насколько позволяет обстановка. Эта отстраненность усилила в ней чувство одиночества. Чтобы скрыть его, она снова высморкалась и резко поднялась.
