- Да, что уж теперь, - глубоко вздохнул "герой-любовник". - Четыре года тридцать первого декабря... было бы.
Узнай я эту новость вчера, услышал бы Валерыч много чего интересного в свой адрес. Но сегодня, в силу моего, граничащего с эйфорией настроения, объяснимого вновь обретенным за последние полгода смыслом жизни, я лишь подсела к нему на низкую скамью, обняла за плечи и иронично скривилась:
- Значит, мы с тобой теперь оба сиротки остались.
- Вета, она ведь такая была... Такая... Как с другой планеты.
- Знаю. И заботливая очень... Вот, - протянула я мужчине маленький ситцевый мешочек. - Тебе просила передать - оберег для вашего с... дома.
- Когда просила?
- Сегодня ночью.
- Приходила, значит, - произнес он с тихой завистью. - А ко мне не приходит.
- Зато помнит, даже на своей планете. Не грусти, - поцеловала я Валерыча в жесткую щеку и поднялась на ноги. - Мне пора, куча дел впереди. Всего тебе и твоей семье самого светлого.
- Удачи и тебе, Ветвяна Полунич.
Я, на мгновенье замерла, услышав странное из уст Валерыча сочетание звуков своего полного имени и, с улыбкой подумала: "Ну что ж, теперь и ему можно так меня называть"...
Утро понедельника в моем рабочем "медиа-муравейнике" было традиционно бурным. Уже на лестнице, на меня чуть не наскочил, читающий на бегу лист с текстом, Павлик Рогозин из студии новостей.
- Ой, Вета, привет! Отлично выглядишь. А у нас тут с утра пораньше ЧП с участием твоего Бурова.
- Привет, неужели свершилось?
- Что свершилось? - захлопал ресницами Павлик.
- Сделал он, таки ребенка Виолетте Дмитриевне.
"Гламурный" отрок на секунду задумался, видимо соединяя в своей фантазии худого, как кий, Андрея с "монументальной" кадровичкой, давно уже строившей Бурову глазки, и взмахнул рукой. - Ой, да ну тебя! Тут другое: сегодня в курилке они с Владиком чуть не подрались.
- Неужели, из-за Виолетты Дмитриевны?- развила тему я.
- Вета! Угомонись, это тебя тоже касается, - пристыдил меня строгий Павлик и, на всякий случай ускорил темп своего повествования. - У вас чалдоны зависли, потому что "Окна в будущее" соскочили, а третий этаж рогом уперся насчет Омска.
- Н-да... - задумчиво изрекла я, "переваривая" эту слэнговую шифровку.
- И это все? А где обычный глубокий обморок? - разочарованно протянул новостник.
- Знаешь, дорогой, а мне плевать. Я в отпуск ухожу.
- Счастливая... Ой, мне же в студию на запись, я вообще то опаздываю, - вспомнил вдруг Павлик и, бросив на прощание. - Чмоки-чмоки, - понесся вниз по ступенькам.
