«Ничего мне не хочется так, как быть рядом с Вами. Брачные узы, супружеское счастье — вот самое главное мое желание, — пишет Нельсон. — Что ни день, я благодарю Всевышнего, открывшего мне глаза на Вас. Не сомневаюсь, таким образом Он меня благословил… Не материальный интерес, не какой-то случайный порыв, приносящие многим так много горя, — нас, мне кажется, сближает истинное чувство».
«Последуй я Вашему совету и не погонись за американцами, находился бы сейчас рядом с Вами, — пишет Нельсон в другом, отдающем некоторым самодовольством письме. — Но в таком случае мне пришлось бы пренебречь своим долгом, а ведь, по-моему, те чувства, какие Вы ко мне испытываете, не позволили бы Вам желать этого. Долг — главное для морского офицера. Перед ним, как это ни болезненно, должно отступить все личное».
Наконец в другом письме, скорее всего не особенно порадовавшем Фрэнсис, Нельсон сообщает о том, как угнетен он известием о смерти мужа дорогой миссис Мутри и отказом адмиралтейства выделить ей пенсию: «Не могу найти слов для выражения ей сострадания и уверен — с Вашим-то добрым сердцем Вы целиком разделяете мои чувства! Что может ранить сильнее, чем беда добродетельной женщины? И если сочувствие хоть как-то способно облегчить боль и страдания сей замечательной женщины, то в нем она недостатка не испытывает. Не сомневаюсь, Вы полюбите ее с первого же взгляда».
Очередное бестактное письмо последовало, когда в Вест-Индию во главе фрегата «Пегас» вернулся принц Уильям. «Его королевское высочество, — пишет Нельсон, — постоянно повторяет, что я наверняка женат, ибо, по его словам, никогда не встречал он возлюбленного, так скромно, а главное, так мало толкующего о предмете своей любви. Когда же я его разубеждаю, он в ответ говорит: в таком случае вы ее чрезвычайно уважаете, а подобное чувство, прошу простить, отличается от любви. Он прав: моя любовь зиждется на уважении».
Далее Нельсон живописал вольную манеру обращения принца с юными дамами и горечь разочарования дам постарше, с которыми он отказывался танцевать. И хотя расплачиваться приходилось бессонными ночами — «всего дважды или трижды удавалось ему лечь спать до рассвета», —
Нельсон «примирился со своим положением чичероне по отношению к его королевскому высочеству», ибо «по-настоящему любил честь принца». Правда, честь честью, но Нельсон, хоть и с большой неохотой, вынужден признать — молодой человек нередко изрядно ему досаждал. Взять, к примеру, случай с Айзеком Шомбергом, способным и добропорядочным, правда, несколько заносчивым офицером, назначенным на «Пегас» первым лейтенантом, с тем чтобы рядом с непредсказуемым капитаном королевских кровей всегда находился человек двенадцатью годами его старше, на которого можно положиться.
