Весело застучали топоры и молотки. Но, когда был спущен плот, оказалось, что и он двигаться не может.
Буслей, однако, не унывал. Его изобретательный ум выдумывал с лихорадочной быстротой один способ освобождения за другим.
Оставшийся в воде плот спокойно лежал не погружаясь. Это дало иное направление мыслям Буслея.
— Много ли у нас досок? — осведомился он.
— Сколько хотите. А что?
— Так, я попробовал бы, знаете ли, вот какую штуку: насколько я соображаю, мы не могли врезаться очень глубоко в водоросли. Так?
— Положим. Дальше.
— Мы проложим из досок тропинку, дорожку, мостик, — называйте, как хотите. Ну, а потом по этим доскам протащим бот.
— Куда именно?
— А вы посмотрите: вон там, мне кажется, довольно широкая лагуна, свободная вода. Проследив получше, вы увидите, что она только очень-очень узким перешейком отделяется от другой, еще большей лагуны. А там… А, черт! Да ведь там же, в самом деле, настоящее свободное море!
— Позвольте, мистер Буслей. Положим, все, что вы говорите, правда. Но что из всего этого следует?
— Очень многое. Прежде всего, у нас будет надежда хотя бы на лодках выбраться из этого положения.
— А пароход?
— Что пароход? Если судно осуждено на гибель, то это не значит, что должны погибать и мы.
— Я не покину судна. Я — капитан.
— Позвольте. Может быть, тогда можно будет попытаться спасти судно.
— Это каким же способом?
— Попробуем протащить его сквозь водоросли на буксире бота.
— А водоросли? “Лидс” будет упираться в упругие пряди, и его не стронешь с места.
— Стойте! Мне пришла еще одна мысль.
— Не слишком ли много мыслей у вас, Буслей, — угрюмо проворчал старый моряк. — Выдумываете-выдумываете, а толку мало.
Капитан махнул рукой. Он, видно, потерял всю свою энергию, попав в столь необычайные, непривычные условия, и его мозг, привыкший работать по раз намеченному трафарету, теперь отказывался работать.
— Ну, говорите, что вы там еще придумали, — сказал он, наконец, Буслею.
— Почему, капитан, нам не удавалось продвинуть бот по водорослям? Да потому, что водоросли не давали ему ходу, заплетая нос, — ответил Буслей.
— Ну, да.
— Почему мы не можем стронуть с места “Лидс”? По той же причине. Исходя из этого, я рассуждаю так: а что, если мы снабдим носовую часть судна подобием остро отточенного ножа, и затем попытаемся тянуть судно? Тогда нож на форштевне будет не напирать на водоросли, а разрезать их. Поняли?
— Идея, черт возьми! — оживился капитан. — Нож мы можем выковать. Слесаря есть… Слушайте, Буслей. Право, вы — башковитый парень. Никогда я этого от вас не ожидал.
