— Что вам больше нравится? — спросил Линц, проходя под тусклыми белыми лампами. — Бордо? Пино нуар?
Указав рукой на полки, он двинулся дальше.
— Наша долина известна сухими белыми винами. Вам понравился сансер во время ужина?
— Да, понравился, — признался Паллисер, уже сожалея о своем пристрастии к таким изысканным напиткам.
— Тогда позвольте мне предложить вам один из раритетов.
Линц прошел чуть дальше по проходу, взял со стеллажа бутылку и, сдув с нее пыль, произнес:
— Это урожай 1936 года. Прекрасная выдержка.
Паллисер принял из его рук бутылку и внезапно почувствовал сквозняк у самых ног. До него донесся звук бегущей воды. Он посмотрел вниз и в тусклом свете увидел ржавую решетку, вмонтированную в пол.
— Когда-то здесь была подземная тюрьма, — пояснил мсье Линц. — Вы стоите над шахтой, которая ведет туда.
Филип знал, что пленники, попадая в такие подземные тюрьмы, умирали медленной смертью от жажды и голода. Он инстинктивно отступил назад.
— Но утес, на котором построен замок, содержит слой известняка, и река подтачивает его основание, — продолжил Линц, склоняясь вниз.
Хозяин замка поднял решетку и открыл отверстие шахты. Похоже, он гордился своим подземельем.
— Видите? Вода уже затопила камеры и достигла середины уровня.
Паллисер еще раз взглянул в глубину шахты и заметил в темноте небольшой водоворот. Внезапно он вздрогнул, почувствовав твердую руку на своем плече. Филип обернулся и увидел Эмиля, который присоединился к ним.
— Вертолет готов к полету, — доложил Риго.
Через его руку был перекинут кашемировый плащ Паллисера.
— Спасибо, — сказал Филип. — Как раз кстати.
— Позвольте, я помогу, — предложил Линц, забирая из его рук бутылку и кейс.
Паллисер даже слова не успел сказать, как Эмиль услужливо приподнял его плащ. Филип повернулся к нему спиной и просунул руки в рукава. Он тут же почувствовал приятное тепло. Но когда он начал застегивать пуговицы, Линц хлопнул его по плечу — причем так сильно и грубо, что Филип потерял равновесие. Он попятился к Риго, и тот, пригнувшись, схватил его за пояс брюк и одну из штанин, а затем вдруг рывком поднял в воздух.
— Прекратите! Что вы себе позволяете…
Тем временем сильные руки перевернули его вниз головой. Он вцепился пальцами в край решетчатого люка. Филип пытался сопротивляться, но каменные плиты были гладкими, и ладони соскальзывали.
— Отпустите меня! — закричал он, отчаянно дрыгая свободной ногой.
На пол высыпались ключи и мелочь из карманов брюк и плаща. Очки соскользнули с носа. Авторучка «Монблан» выпала из нагрудного кармана и, вращаясь, исчезла в черной пустоте. Правая рука Филипа все еще твердо упиралась в каменную плиту, однако Линц ударил по ней ногой, сбив ладонь в пустое пространство.
