– Что-то стряслось?
– Объект тот же – Гольцов. Понаблюдайте за ним пару дней, еще раз напугайте, только качественно, а потом этапируйте в управление.
Максим помассировал горло – внезапный спазм помешал ему задать вопрос «зачем?».
– Не слышу ответа.
– Есть, – просипел Максим.
В трубке заиграла мелодия отбоя.
Максим снова посмотрел на дверь спальни и подумал, что не сможет объяснить Марине интерес конторы к ее отцу. Он и сам не понимал, что стоит за приказом полковника «еще раз качественно напугать» Арсения Васильевича Гольцова.
Пасха… На душе кошки скребут, не поймешь, то ли праздник, то ли печальная традиция…
Снег почти сошел, сыро, холодно. По небу ползут клочковатые облака, готовые пролиться дождем, лишь изредка позволяя солнцу бросить бледный луч на соскучившуюся по теплу землю.
Арсик с бабушкой идет в сосонник за ползучей травой, которую потом родители отнесут на кладбище, украсят могилы похороненных здесь стариков. В лесу снега больше, зато теплее, нет ветра, пробирающего до костей на открытых пространствах.
Набрав полмешка травы, усталые бабушка и внук плетутся обратно, обходя лужи и ручьи.
Потом все вместе, родители, тетки, дядьки, идут на кладбище, раскладывают на могилках нехитрую снедь: вареные яйца, сало, лук, соленые огурчики, конфеты, сухари. Медленные разговоры, воспоминания, слезы в глазах бабушки и мамы. Есть не хочется, но отказаться нельзя.
Арсений с трудом проглатывает ложку приторно-сладкой кутьи, шелушит яйцо, поглядывая по сторонам. Вокруг такие же компании, поминающие умерших, тихие разговоры, редкие улыбки, черные одежды. Печальное зрелище. Побыстрей бы закончилось все. На кладбище не поозоруешь. То ли дело – Первомай через неделю.
Деревья только-только начали пробуждаться от долгого зимнего сна, и каждое окутывала легкая кисейная зелень, сливающаяся – если посмотреть издали – в дымно-прозрачное желтовато-зеленое облако. Чудо весенней акварели, заставляющее мечтать о скором наступлении лета.
Солнце светит с ослепительно голубого небосвода, словно пытаясь наверстать упущенное зимой. Лицу тепло, спине холодно, на лужицах хрупкий ледок.
Арсений сидит на скамеечке перед домом, сжавшись в комочек, руки под мышками, зачарованный весенним чувством ожидания. По спине ползут мурашки, зябнут колени, но он сидит, не спуская широко раскрытых глаз с ледяного узора на лужице, и ни о чем не думает, просто ждет, весь – переживание будущего, сгусток эмоций, частичка природы, частичка весны.
