Гибель товарища не давала унтерфельдфебелю покоя.
– Они были неразлейвода… – вполголоса пояснил бежавший слева сапер. Отто хорошо помнил его на строительстве понтонного моста.
Невысокий, плотный крепыш, который недостаток роста восполнял непрекращающимися шутками и задиристым поведением.
– Хекельберг вместе с Вельтеном – от самого Днепра… – пояснил крепыш.
Как Отто ни напрягал память, он не мог вспомнить, как того зовут. Видимо, пережив минометный обстрел, его мозг начал жизнь с чистого листа.
– Вам здорово досталось… – не как вопрос, а как констатацию произнес крепыш.
Его голос звучал на удивление ровно, несмотря на то, что они бежали без передышки уже добрых пять минут. Выносливый. Сила в этом малом чувствовалась внушительная. Отто вспомнил, как тот на спор, бахвалясь, в одиночку достаточно легко поднимал деревянное бревно, которое должны были нести двое.
– Меня зовут Отто… – представился Хаген.
– Я тебя помню… – подтверждающим тоном, словно удостоверил личность, произнес крепыш. – Помню, что ты не отлынивал от работы. Не все ваши отличались трудолюбием. С тобой еще все время был такой чернявый молчун, судя по произношению – южанин, баварец…
– Это Фромм… Его звали Фромм… – глухо произнес Отто. – Он погиб… и остальные… почти все…
Крепыш помолчал, но недолго.
– Я – Клаус. Клаус Гросс…[9] – назвался он и тут же с вызовом спросил: – Чего ты смеешься?
– С чего ты взял? – равнодушно ответил Хаген. – Я не смеюсь…
– Вот и правильно… – с напускной основательностью произнес крепыш. – Ничего смешного тут нет…
Выдвинувшийся вперед Хекельберг, повернув голову, на бегу шикнул на Гросса.
– А ну тише… может, ты перестанешь трепать языком, а, Великан?
Клаус промолчал, но от Хагена не скрылось, как он весь побагровел от обиды. Впрочем, пар немой ярости копился в нем недолго, тут же найдя лазейку.
– Расквохтался наш унтер, ничего не скажешь… – злым шепотом произнес он в сторону Отто. – А что толку теперь квохтать? По его милости мы оказались в этом чертовом лесу. Бежали как трусы. Покинули поле боя!.. А ведь я предлагал перебраться через канал вплавь… Черта с два!.. Что толку теперь в его «тише… тише…»?
Шепот Гросса становился все тише и все злее. Казалось, ядовитая змея шипела возле самого плеча Хагена, собираясь его ужалить.
Унтерфельдфебель вдруг остановился и передернул затвор своего МП.
– Если ты не заткнешься, Гросс, я продырявлю твою короткозадую тушку…
– Но герр унтерфельдфебель… – совершенно подчиненным голосом залепетал Гросс.
