Когда ее разбудил Сарат, она сидела на стуле, почти уткнувшись головой в колени, и крепко спала.
Дотронувшись до ее плеча, он стянул наушники с ее волос, надел их на себя, нажал кнопку и услышал сюиту для виолончели, собравшую все воедино, пока он шагал по комнате.
Она ловила ртом воздух, словно задыхалась.
— Вы не заперли дверь.
Да. Все в порядке?
— Здесь в порядке. Я попросил приготовить завтрак. Уже поздно.
— Я встаю.
— Во дворе есть душ.
— Мне что-то нездоровится. Наверно, я заболела.
— Если надо, мы можем вернуться в Коломбо.
Она вышла с куском мыла «Доктор Броннер», с которым путешествовала по свету. Мыло антропологов. Даже под душем она не могла проснуться. Пальцы ног на плите шероховатого гранита, по волосам течет холодная вода.
Она мыла лицо, втирая мятное мыло в сомкнутые веки, затем ополоснула водой. Сквозь банановые листья на уровне плеча вдали голубели горы, расфокусированный прекрасный мир.
Но к полудню ее сразила страшная головная боль.
Ее лихорадило на заднем сиденье фургона, и Сарат решил остановиться на полпути в Коломбо. Ее терзала неизвестная болезнь, бросая то в озноб, то в жар.
Потом, где-то после полуночи, она оказалась в комнате на берегу моря. Она никогда не любила южный берег около Ялы — ни в детстве, ни сейчас. Казалось, деревья растут здесь только для того, чтобы давать тень. Даже луна производила впечатление искусственной.
За обедом она была в бреду, почти в слезах. Казалось, Сарат сидит напротив за столом за много миль от нее. Один из них почему-то кричал. Хотелось есть, но она не могла жевать, даже свое любимое карри из креветок. Она просто отправляла в рот, ложку за ложкой, мягкий теплый дал, потом выпила лимонного сока.
Днем ее разбудил глухой шум. С трудом поднявшись с кровати и выглянув во двор, она увидела обезьян, исчезавших за дальним углом вестибюля. Она не подвергла увиденное сомнению. Каждые четыре часа она пила лекарство от головной боли. У нее солнечный удар, или лихорадка денге, или малярия. Когда они вернутся в Коломбо, она сделает анализы. «Это солнце, — бормотал Сарат. — Я куплю вам широкополую шляпу. Куплю вам шляпу. Куплю шляпу». Он все время говорил шепотом. «Что-что?» — с досадой переспрашивала она. Где обезьяны? Днем, когда все спали, обезьяны воровали с веревок полотенца и купальники. Она молила бога, чтобы в гостинице не выключили генератор. Мысль о том, что вентилятор или душ не принесут ей прохлады, была невыносима. Работал только телефон. Этой ночью она ждала звонка.
