Я рассказывала Лили о тоскливых вечерах и несостоявшихся разговорах, но ведь отец пропадал на стройке ради меня. Не отдохнув как следует, с измученной душой, он каждый день поднимался на рассвете и отправлялся на работу, приносившую весьма скромный заработок. Я так часто сетовала на тяжелое детство, но, если разобраться, я ведь ни в чем не нуждалась. Папа заботился об этом.
Неужели я все истолковала превратно? Или это юность и оптимизм Лили раскрашивали мое прошлое широкими розовыми мазками? Потолковать бы с моей мудрой дочерью более обстоятельно. Жаль, времени нет. Снег заметал ветровое стекло белыми хлопьями.
– Ну хорошо, пойдем вместе, – уступила я. – Только я пойду первой. Мне нужно побыть с ним наедине, прежде чем вас познакомить.
– Ладно, – кивнула Лили и протянула руку. Мы скрепили уговор рукопожатием.
Было всего семь часов, но пансионат уже затих. Благоговейная тишина лежала вокруг, словно местные обитатели, как дети, затаили дыхание в ожидании рождественского утра. Эхо наших шагов по плиткам вестибюля разорвало покров таинственного безмолвия.
– С Рождеством! Добро пожаловать в «Золотой фонд». – Навстречу нам из-за конторки поднялась бойкая молодая женщина. – Что-то мне ваше лицо незнакомо. Вы к кому-то из наших постояльцев?
– Да, к Митчу… – Я запнулась, откашлялась. – К Митчеллу Кларку.
Чужое и одновременно такое родное имя. Я еле удержалась, чтобы не сорваться с места, не броситься бежать. Прочь? Или броситься по коридору, выкрикивая это имя, пока из какой-нибудь комнаты не появится папа? Не знаю.
Что-то изменилось в лице женщины. Она улыбнулась:
– И куда я смотрю? Вы же с ним как две капли воды.
– Ничего подобного! – выпалила я и замолчала, грубо вышло. – Все всегда говорили, что я вылитая мать.
– Ну, глаза-то у вас точно отцовские, – извиняющимся тоном сказала дежурная.
Я ничего не ответила.
Она сцепила руки, глубоко вздохнула:
– Так или иначе, мы вас ждали.
– Что? – Я нашла руку Лили, сжала. – Как это – ждали?
Женщина слабо взмахнула руками:
– Я вас напугала? Простите ради бога! Просто… Не знаю, что и сказать. Давайте я его позову.
Она взяла телефонную трубку, набрала короткий номер.
– Вы звоните моему отцу?
Она покачала головой, повернулась к нам спиной, отошла на несколько шагов.
Я нервно глянула на дочь, но та завороженно рассматривала колоссальную елку в центре фойе.
– Можно? – Лили подняла на меня восхищенный взгляд.
– Конечно, – улыбнулась я. Пусть идет. Все лучше, чем слушать этот странный разговор.
